В то время когда мы это пишем, то есть в начале 1874 года, непреложные признаки, которые никого не могут обмануть, ясно и наверно предсказывают тот день, когда начнется второй акт этой гигантской борьбы.
Валентин Гиллуа был слишком умен, чтобы каким бы то ни было образом вмешаться в интриги, окружавшие его. У него было одно желание: исполнить как можно скорей ту задачу, которую он себе задал — спасти детей той женщины, к которой в продолжение стольких лет питал такую сильную, искреннюю любовь, и, исполнив ее, снова удалиться в пустыню с тем, чтобы больше никогда не покидать ее.
На третий вечер, после свидания с Джоном Естором, Валентин в своей спальне сидел в кресле, предаваясь мечтам и следя взглядом за голубоватым дымом сигары, поднимавшимся к потолку; вдруг странный свист раздался на улице; свист этот был сигнал Курумиллы.
Валентин вскочил на ноги, взял револьвер и бросился в сад.
Ночь была темная и безлунная.
Густые деревья мешали видеть предметы на два шага вперед.
Едва Валентин вступил в сад, как почти столкнулся с вождем.
— Что произошло? — спросил он шепотом. Курумилла взял охотника за руку и, склонившись к его уху, прошептал:
— Пойдем!
Валентин последовал за ним.
Они скоро достигли конца сада и увидели маленькую дверь, почти закрытую ползучими растениями, и, прижавшись к ней, услышали снаружи тихий шепот; но при всем старании не могли разобрать ни одного слова.
Прошло несколько минут, и послышалось вкладывание ключа в замок; дверь, которую толкнули снаружи, отворилась с усилием, увлекая за собою массу ветвей, листьев и пауков, падавших как град на плечи Валентина и его друга, сохранявших неподвижность статуи.
В тот же момент два человека, закутанные в широкие плащи, появились на пороге и вступили в сад.
— Теперь пойдем, — сказал один из них.
— Подождите! — воскликнул Валентин решительно, бросаясь перед двумя людьми. — Прежде чем идти дальше, вы мне скажете, кто вы такие и зачем таким странным образом входите в мое жилище.
Курумилла встал молча подле своего друга.
— Вот как! — отвечал незнакомец, не возвышая голоса, — если не ошибаюсь, вы мистер Валентин Гиллуа?
— Да, и Валентин Гиллуа приказывает отвечать вам, если вы не желаете, чтобы он прострелил вам голову.
— Ей-Богу, вы слишком скоры, мистер Валентин. Разве вы меня не узнали? Я Джон Естор, ваш покорный слуга.
— Вы?
— А кем же мне быть, черт возьми?
— Но по какому случаю вы приходите так поздно и такой дорогой?
— На это я вам отвечу, но в другом месте. Место, на котором мы стоим, я нахожу неудобным для объяснений.
— Это справедливо.
— В добрый час, вы рассудительны, хотя и очень быстры.
— Что это за человек, который вас сопровождает?
— Это другой вопрос, на который я тоже не отвечу, с вашего позволения, здесь.
— Пусть будет по-вашему. Пойдемте же. И четыре человека направились к дому.
В продолжение нескольких минут, пока продолжался этот переход, они не обменялись ни одним словом.
Войдя в спальню, Джон Естор и его товарищ сбросили свои плащи на кресло.
Валентин Гиллуа и Курумилла, узнав человека, сопровождавшего сыщика, забыли свое индейское хладнокровие и с радостными восклицаниями бросились к нему на шею.
Это был дон Грегорио Перальта. Годы и невзгоды запечатлелись на его благородном лице.
Его волосы поседели, и лоб украсился морщинами. Но, несмотря на это, у него сохранилась стройность тела и полный огня взор.
— Милые друзья, — воскликнул он со слезами на глазах, — наконец-то я увидел вас!..
Джон Естор, сидя в кресле и куря сигару, молча смотрел на эту простую, но трогательную встречу. Когда первое волнение прошло, все сели.
— Как это случилось, — спросил Валентин сыщика, — что вы пришли сегодня вечером таким необыкновенным образом?
— Очень просто: мне хотелось сделать вам приятный сюрприз, и, кажется, я не ошибся в этом?
— Действительно, большего удовольствия вы мне не могли сделать; но вы человек легкомысленный и не способны увлекаться необдуманно порывами вашего сердца.
— Правда, у меня был еще очень серьезный предлог, чтобы желать вас видеть как можно скорей. Эти три дня не прошли даром. Ваше благородное поведение со мной, ваше великодушие тронули меня. Я хотел оправдать ваше доверие и доказать вам, что вы имеете дело с джентльменом.
— Я ни минуты не сомневался в этом.
— Как уже говорил вам, я немедля принялся отыскивать средства, чтобы достать те сведения, которые вы от меня требовали; признаюсь вам откровенно, что собрать эти сведения на деле оказалось гораздо легче, нежели я думал. Я сохранил еще обширные связи в административной сфере. Они дают мне возможность узнавать много полезных вещей. И вот что я узнал о детях: они были действительно похищены человеком, которого мы подозревали, доном Мигуэлем. Он сговорился с несколькими людьми, которые за известную плату обязались увезти детей в одну из отдаленнейших провинций Мексики с целью оставить их там. Следы этих детей найдены близ Уреса, главного города штата Сонора, на Тихом океане.