— Вы мне оставите в нем комнату, — сказал он, улыбаясь, — на случай, если я приеду.
Она всегда будет готова, отвечала добрая женщина, заливаясь слезами, не зная, чем доказать свою признательность.
Устроив свои дела, охотник имел долгий и тайный разговор с Джоном Естором, затем, пожав дону Грегорио руку и, условившись с обоими, где они могут встретиться, собирался проститься с ними.
Но дон Грегорио отозвал его в сторону и приказал слуге принести маленькую шкатулку, открыл ее и достал большой конверт, который передал охотнику.
— Любезный друг, — сказал он, прослезясь, — это письмо адресовано вам; оно от дона Луиса; наш несчастный друг, предчувствуя свою кончину, передал мне его за несколько месяцев до страшной катастрофы, вам известной. Это его духовное завещание, сохраните это письмо и дайте мне слово не вскрывать его до освобождения донны Розарио и ее брата и пока опять мы не свидимся; а в случае моей смерти, как это всегда надо предвидеть, то по получении о том известия…
— О, не говорите так, — сказал Валентин, взяв его за руку.
— Почему? — отвечал, улыбаясь, дон Грегорио. — Мы предались такому делу, вследствие которого может быть внезапная смерть.
— Правда, — грустно отвечал Валентин.
— Я вам передал последние слова нашего умирающего друга, которые он просил меня передать вам лично, когда я вас отыщу; поклянитесь исполнить то, о чем он просил.
— Клянусь, друг мой, — отвечал охотник, пряча письмо, — я его вскрою только при вас и с вашего позволения.
— Благодарю. Вот все, что я вам хотел сказать; уезжайте и не теряйте надежды: я убежден, что вы успеете во всем.
Они поцеловались по-братски, простились и обещали друг другу скоро соединиться.
В этот же день Валентин Гиллуа и Курумилла выехали из Нового Орлеана верхом на великолепных степных мустангах.
Они отправились в Сонору, где надеялись собрать верные известия об участи несчастных детей.
Валентин уезжал из американского города с истинным чувством радости.
Он был уверен, что если дон Мигуэль не умер, то раны его не позволяли ему вредить им.
Кроме того, он напал на след и держал в своих руках один конец нити и не сомневался, что найдет и другой.
Но при всем том черная точка стояла перед его глазами. В первый раз он испытал почти неудачу и теперь стал лицом к лицу с противником, которого хитрость и дерзкая отвага перетягивали его опытность и честность и делали этого человека не менее сильным.
Начало зла перевесит ли начало добра на весах правосудия небесного?
Вечно ли будет торжество порока над добродетелью?
Глава XI
ЗНАКОМСТВО С БЛЮ-ДЕВИЛЕМ
Более двух месяцев употребил Валентин на розыски, но, несмотря на все старания, на связи, которые имел в разных слоях общества, ему не удалось ничего открыть.
После трехдневной поездки, цель которой осталась в тайне даже для Курумиллы, он возвратился назад и объявил ему, что сознает бесполезность их поисков, которые не приводят их ни к какому результату, и что он намерен отправиться в Орегон и к Скалистым горам.
Действительно, через два дня они отправились, не возобновляя разговора об этом предмете. Курумилла, молчаливее обыкновенного, не сделал ни малейшего вопроса своему другу, а тот, со своей стороны, оставался тоже нем. Не мог же человек, подобный Валентину, предпринять такое путешествие без важных причин. Путь пролегал через пустыни, через девственные леса и неисследованные места, следовательно, предприятие такого рода было вынуждено обстоятельствами.
Когда в начале нашего рассказа мы встретили Валентина Гиллуа, наблюдавшего с вершины утеса за действиями трех авантюристов и их пленницы, он уже тогда был более месяца в Скалистых горах.
Теперь, когда мы объяснили причины, заставившие охотника посетить эту печальную страну, мы оставим его и возвратимся к тому месту нашего повествования, прерванного нами, то есть мы перейдем в стан эмигрантов на другой день нападения кроу, восемь часов спустя после битвы, то есть около десяти часов утра.
Этот стан, на скорую руку устроенный, временное убежище, какие в употреблении у путешественников для ночлега в степях и для защиты от нападений воров, белых и красных, которыми изобилуют луга, был в этот час в страшном беспорядке, что очень понятно.
В продолжение многих часов наши путешественники расчищали снег, засыпавший их, и хотя работали с большою энергией, но им едва удалось что-то сделать, и то не совсем: несколько фур.
Эти чужестранцы понесли страшные потери во время боя, и, не пошли им провидение на помощь охотников, ни один бы из них не спасся.