— Похоже, — отвечал в том же тоне Бальюмер, — он с утра точно дичь поджидает. Верно, на след напал.
— Я сегодня наткнулся на двойной след, — сказал мексиканец, прервав свое молчание, — ничто не может нас беспокоить.
— Вы их исследовали? — быстро спросил Валентин.
— Да, по старой привычке охотника, которой я постоянно придерживаюсь!
— Что же вы нашли?
— Ничего важного. Оба следа идут на север, и, судя по отпечатку, надо предполагать, что это охотничья стезя, а не бранный след, но, впрочем, есть одна маленькая особенность, которая поразила меня.
— Какая? — спросил лениво Бальюмер.
— Вместе с мокасинами краснокожих я приметил лошадиные подковы и признак гвоздей, из чего можно предполагать, что торгаши янки пристали к индейцам.
— Но много ли их?
— Я не мог разобрать.
Валентин и Бальюмер переглянулись.
— Эти два следа шли рядом? — спросил Валентин.
— Нет, — живо отвечал мексиканец, — я даже почти уверен, что они чужды и, может быть, враждебны один другому.
— О! о!.. Почему вы сделали такое заключение?
— Первый след принадлежит кроу. Вы знаете их мокасины? Они остроголовые и украшены когтями серых медведей, которые глубоко вонзаются при ходьбе в землю.
— Верно, — возразил Валентин.
— На втором следу я поднял один мокасин, оставленный, вероятно, за ветхостью и принадлежащий черноногим. Странно, как эти враждебные племена могли встретиться на одном и том же поле охоты. Ну признаюсь, мне не вдогадку. Я только со вчерашнего дня в этой местности и не мог собрать никаких важных сведений относительно саванны.
— Когда вы приметили эти следы?
— Около восьми часов утра, и так как я продолжал путь свой, то, по моему расчету, я их миль за десять видел отсюда.
— Так направление их не в нашу сторону?
— Нет, совершенно обратное.
Эта уверенность не успокоила Валентина, а напротив, скорей еще более встревожила.
Из густого слоя дыма, произведенного папироской, мексиканец зорко наблюдал за охотником; наконец после короткого молчания он заговорил.
— Слушайте, Валентин, хотите знать мое мнение?
— Еще бы! — отвечал тот.
— Я уверен, что у нас троих мысль общая!
— Как, вы это понимаете! — воскликнули оба охотника.
— Друзья ли мы теперь?
— Самые преданные! — подхватил Валентин.
— В таком случае наши предприятия и интересы должны слиться воедино, и потому нам не следует ничего скрывать друг от друга.
— Это и мое мнение, — сказал Валентин.
— И мое, — отвечал Бальюмер.
— Не хвастаясь, мы все трое изучили степи и леса в совершенстве. Нет индейской дьявольщины, которую бы мы не поняли сразу. Все коварство краснокожих нам давно известно, и мое мнение, что это ложные следы, оставленные с намерением. Индейцы слишком хитры и лукавы, чтобы не скрыть по возможности свой след, когда они с охоты возвращаются домой. Мне случалось видеть, как индейцы, отправляясь торговать в мексиканские города, тщательно заметали отпечаток своих ног. Я не знаю побудительной причины вашего присутствия в этом краю; не знаю, чего вы ожидаете от индейцев, хорошего или дурного, но я твердо убежден, что если ваше предприятие имеет враждебный характер против них, то эти следы оставлены с тем, чтобы вас сбить с толку.
— Я это подумал, — сказал Валентин, — и в свою очередь объяснюсь откровенно. Мы действительно предприняли экспедицию против краснокожих и торгашей янки; но нами все предосторожности приняты, и хитрости индейских лисиц не обманут нас.
— Мы хорошо знаем, что окружены неприятелем, и вот почему я вас хотел арестовать.
— Вы меня приняли за их лазутчика?
— Черт возьми… да!
— Что сказать против этого, — возразил, смеясь, Навая, — вы были вправе это сделать. Но позвольте, сеньоры, заметить вам, что, несмотря на благоразумие и бдительность, которыми вы хвастаетесь, вы поступаете очень легкомысленно.
— Каким образом?
— Для старых охотников вы слишком доверчивы, и я удивляюсь, как в продолжение разговора ни одна пуля не оцарапала вас. Мы представляем неприятелю отличную мишень: сидим на самом светлом месте и у входа в пещеры. Ребенок не промахнулся бы.
— Вы думаете? — спросил, смеясь, Валентин.
— Карай! Более — уверен.
— Ну, сеньор, — продолжал Валентин, — вы абсолютно ошибаетесь! Мы здесь в совершенной безопасности, и никто нас не может видеть.
— Ну, уж это слишком.
— Хотите удостовериться?
— Еще бы, это оригинально.