Оставив машину на влажной травянистой обочине и надев дождевик, я пошел по бетонированной дорожке, пока не увидел коттедж. Он был небольшим, примерно на три спальни и одну гостиную. Перед ним стоял обшарпанный, видавший виды ржавый «жук», тот самый, на котором она ездила по городу.
Я подошел к двери. Так как крыльца с навесом не было, дождь поливал меня, пока я названивал в звонок. Наконец дверь отворилась, и я увидел перед собой высокую, коренастую и сильную негритянку, которая оглядела меня с ног до головы, а затем спросила хриплым голосом:
— Что вам угодно, мистер?
— Мне нужна мисс Анджела Торнсен, — ответил я, разглядывая ее в упор.
— Ничего не получится мистер. Мисс Анджела незнакомцев не принимает.
Я достал удостоверение и сунул ей под нос.
— Меня она примет, — добавил я «полицейским» голосом, не терпящим возражений. — Пропустите меня, я весь промок.
Она пробежала глазами по раскрытому удостоверению, еще раз взглянула на меня и, проговорив, словно отрезав, «ждите», захлопнула дверь перед моим носом.
Так вот она какая — Ханна Смедли! Я пожалел старого Джоша. С такой запьешь — ничего удивительного.
Я стоял под дождем и ждал. Время тянулось очень медленно. Через пять минут я вновь придавил пальцем кнопку звонка и держал ее. Внутри кто-то зашевелился, дверь распахнулась, и на пороге показалась миссис Смедли.
— Войдите, снимите плащ и вытрите ноги: за вами некому убирать.
Сняв макинтош и шляпу, с которых текла вода, я вошел в просторную гостиную, хорошо обставленную, с креслами и большим телевизором. Всю обстановку я только бегло окинул взглядом и сосредоточился на девушке, которая сидела в кресле и пристально меня разглядывала. Теперь на Анджеле не было темных очков и скрывавшей ее лицо шляпы. Свет из окна падал прямо на нее.
Я немного опешил, и было от чего. Когда я спросил ее мать, не дружит ли ее дочь с молодыми людьми, она ответила буквально следующее: «Вряд ли. Не могу себе представить, чтобы какой-нибудь приличный парень заинтересовался Анджелой. Как я уже сказала, она некрасива».
Что это? Материнская ревность? Я посмотрел на девушку. Она напоминала кинозвезду Одри Хепберн, когда та впервые появилась на экране: тот же классический овал лица с правильными чертами, каштановые волосы, серьезные темно-карие глаза. Возможно, фигура была тощей, но, взглянув на ее лицо, вы обнаруживали, что она вполне соблазнительна.
— Извините за вторжение, мисс Торнсен. Я надеюсь, что вы могли бы помочь мне в одном деле.
Она улыбнулась и указала на кресло:
— Надеюсь, что смогу, мистер Уоллес. Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю или кофе?
— Спасибо, не хочу, — сказал я, присаживаясь.
— Вы частный детектив? — Она держала в руках мое удостоверение.
— Именно так, мисс Торнсен.
— Ваша жизнь, должно быть, полна приключений. Я читала много книг подобного рода.
— Жизнь частного детектива, мисс Торнсен, совсем не такая, какой ее описывают в книгах. Значительную часть времени приходится просиживать в машинах или пытаться разговаривать с людьми, которые этого не хотят.
Она вновь улыбнулась:
— Итак, вы пришли ко мне. Разрешите узнать, почему?
— У меня задание разыскать вашего брата. — Я внимательно наблюдал за ней, но улыбка ее не исчезла. Она даже казалась заинтересованной.
— Моего брата? Терри?
— Да. Видите ли, одна старая леди завещала ему деньги, и, пока мы его не найдем, деньги останутся в банке. Вот этим я и занимаюсь.
— Вы говорите, что какая-то старая дама оставила Терри деньги?
— Да, мисс Торнсен.
— Очень мило с ее стороны. И кто же она?
Мое лицо приняло траурное выражение.
— Вот вам и проза моей работы. Шеф велел мне только найти Терри Торнсена, так как ему оставлены деньги. Ее имя мне не назвали. Знаю только, что вашему брату оставлено сто тысяч долларов. Вот мне и приходится наводить повсюду справки.
Она подалась вперед на своем кресле.
— Вы говорите — сто тысяч долларов?
— Да, это верно, мисс Торнсен.
Она вновь откинулась на спинку кресла и улыбнулась:
— Как мило.
— Для него — прекрасно, — заметил я. — Но его надо сначала найти. Вы можете мне в этом помочь?
— К сожалению, нет. Я уже много месяцев не видела брата.
— Может быть, он писал вам или звонил?
— Нет. — Улыбка на лице сменилась грустным выражением. — И это доставляет мне глубокую боль, мистер Уоллес. Раньше мы были очень близки с братом.