Сэм уже вернулся и поставил передо мной стакан виски со льдом и сандвич с толстым куском говядины.
— Это от меня, мистер Уоллес, — произнес он и исчез.
Я подождал, пока Барни доел свою порцию и отложил в сторону нож с вилкой.
— Мистер Уоллес, вы для меня делали много хорошего в прошлом. Я не забываю людей, которые делают мне добро. Доставьте нам с Сэмом удовольствие, съешьте этот сандвич. Когда закусишь, лучше работается и думается.
Я съел сандвич, который оказался неплохим, выпил стакан виски. Когда я зажег сигарету, я был уже больше похож на прежнего Дирка Уоллеса.
Барни, видя это, улыбнулся:
— Теперь лучше, мистер Уоллес? Я к вашим услугам.
— Эл, я должен найти подонков, которые организовали это дело с кислотой. Но сначала мне нужна информация.
Барни согласно кивнул.
— Когда я услышал об этом, я сразу сказал себе, что вы этого так не оставите. Что вы хотите знать, мистер Уоллес?
— Тебе что-нибудь известно о Лу Джерандо?
Лицо Барни окаменело, а глазки широко раскрылись.
— Джерандо? Не говорите мне, что он замешан в этом деле, мистер Уоллес.
— Может быть. Что ты о нем знаешь?
— Ничего хорошего, — ответил Барни. — Это человек Джо Валински. Он охраняет его яхту, когда Джо уезжает, водит его машину, выполняет разные мелкие поручения.
— Как ты думаешь, он связан с Хенком Смедли?
— Я думаю, да. Я видел их вместе. — Барни отхлебнул пива. — Они, во всяком случае, знают друг друга.
— А что за человек Джо Валински?
Барни поежился в кресле.
— Мистер Уоллес, вы что, хотите впутать меня в большие неприятности? О Валински я говорить не хочу. Это опасно для здоровья. — Взгляд его сделался тревожным.
Я ждал.
Он подал сигнал Сэму, который тут же появился с большой порцией сосисок.
— Могу я принести вам что-нибудь, мистер Уоллес? — спросил Сэм. — Может быть, хотите чашечку кофе или еще виски? Это все за счет заведения.
— Спасибо, Сэм. Ничего не надо, — сказал я, стараясь не показать своего нетерпения. Сэм собрал пустые тарелки и вернулся к бару.
Барни кинул три сосиски в рот, отпил глоток пива, протер свои водянистые глаза тыльной стороной ладони и оглядел меня.
— Мистер Уоллес, если я начну говорить о Валински и это станет кому-то известно, меня через несколько дней найдут в гавани с перерезанным горлом.
— Если ты сам не разболтаешь об этом разговоре, то никто ничего не узнает. Так кто же он?
Он положил в рот еще три сосиски, откашлялся, протер глаза, наклонился вперед, обдавая меня запахом перца, и сказал:
— Хорошо, мистер Уоллес, я скажу. Ни для кого, кроме вас, не стал бы этого делать, но…
— Кто такой Джо Валински? — повторил я с металлом в голосе.
— Он собирает налоги для мафии на всем восточном побережье. Каждое первое число месяца он приезжает на своей яхте и остается здесь на неделю. За это время туда привозят отчисления за разного рода бизнес: за шантаж, казино, рэкет. Вот этим он и занимается. Нет опаснее человека. Он коварен и безжалостен, как кинжал. Недооценивать его нельзя. Все здесь знают о его делах, но никто не раскрывает рта. Копам тоже все известно, но и они молчат. Ночью первого числа каждого месяца около трех часов на яхту приезжают люди Валински и привозят ему деньги, а портовые копы смотрят в это время в другую сторону. Никто не приблизится к яхте, если у него нет дела к Валински. Никто!
— А как называется яхта, Эл?
— «Гермес». За рыбацкими траулерами сразу направо.
— А Хенк Смедли тоже собирает деньги для Валински?
Барни вновь засунул в рот три сосиски. Он пережевал их и утвердительно кивнул.
Такого озабоченного лица я еще у него не видел. Решив дать ему успокоиться и не давить на него больше, я поднялся и протянул ему руку. Он ответил сдержанным, но сердечным рукопожатием.
— Я сочувствую вам, мистер Уоллес. Пожалуйста, не делайте опрометчивых шагов.
Кивнув ему на прощание, я подошел к Сэму:
— Я хотел бы заплатить.
— Мистер Уоллес, я тоже сочувствую вам, как и мистер Барни. Никакой платы. Желаю вам удачи.
Я вышел в темную душную ночь и побрел вдоль пристани. Туристы уже вернулись в свои отели. Небольшими группами стояли задержавшиеся рыбаки, разговаривая о своих делах. Тут же находились два портовых копа, бесцельно разглядывавшие траулеры. Я внимательно посмотрел на них. Эти два служителя закона прекрасно были осведомлены о рэкете Валински, и я был уверен, что им платили, чтобы они держали рот на замке. Тупые и грубые на вид, эти два ожиревших чурбана жевали резинку, помахивая дубинками.