В тишине влажной ночи ее жесткий с металлическими нотками голос был особенно хорошо слышен.
— Ясно, малышка. Где он?
В руках она держала вечернюю сумочку. Между ними было сейчас меньше двух метров.
— Он здесь.
Телохранители отодвинулись от них еще дальше. Между тем Сандра раскрыла «молнию» сумки. Движения ее были расчетливы и быстры, у Мински не было ни одного шанса.
В то время как он стоял и скалился на нее, в ее руке блеснула сталь автоматического пистолета и она выстрелила четыре раза ему в живот. Пули отбросили его назад.
Телохранители словно вросли в землю. Я поднял свой револьвер, готовясь прикрыть ее огнем, но она по-прежнему держала ситуацию в руках. Она спокойно сказала:
— Все в порядке, парни. Дж. В. велел его убрать. Избавьтесь от него, пока не появились копы.
Один из четверых, менее тупой, ответил:
— Как скажете, мисс Сандра.
Она постояла несколько секунд, глядя на лежащего в крови мертвого Мински. Затем повернулась и не торопясь направилась к машине. Это был хладнокровный, блестяще поставленный спектакль.
Я открыл дверцу «мерседеса», и она села на водительское место.
— Видите, Дирк? Мои расчеты всегда правильны. Исчезните отсюда, пока не появились копы. — Глядя на меня испытующим взглядом через окно машины, она добавила: — Счеты сведены, не так ли?
— Да, — ответил я.
Она включила зажигание.
— Это наша последняя встреча, Дирк.
— Будьте осторожны, Сандра. У мафии длинные руки.
И опять та же дьявольская усмешка.
— А у меня длинные ноги. Прощайте. — Она выжала сцепление, и машина рванулась с места.
Вдали послышался звук полицейских сирен. Я задержался посмотреть, как четверка телохранителей оттащила и погрузила в «кадиллак» труп Мински. Затем побежал к своей машине. Билл уже сидел за рулем. Когда я влез в машину, он рванул с места и по темной аллее выскочил на шоссе. Тут он убавил скорость и поехал к моему дому.
Он не сказал ничего.
С Энджи, Хенком и Мински мы разделались, подумал я. Я не мог больше ничего сделать, но я знал, что долгие годы буду вспоминать Сюзи, такую полную жизни и веселья, а теперь мертвую. Что бы я ни делал, я не смогу ее вернуть. Никто и никогда не сможет мне ее заменить.
Лишь когда мы вошли в гостиную нашей квартиры, закрыли и заперли входную дверь, Билл сказал:
— Ну и женщина! Как профессионально все было сыграно. А теперь пошли спать.
— Да, — подтвердил я. — Работа закончена. Спасибо, Билл.
Он посмотрел на часы.
— Уже шестой час, — проговорил он. — Давай-ка хорошенько отоспимся и как следует позавтракаем, а потом отправимся к полковнику и получим обратно нашу работу.
— Хорошо, — согласился я.
Он долго смотрел на меня, затем произнес:
— Послушай, Дирк. Тебе надо забыть все это. Нельзя все время жить прошлым. Завтра будет новый день. А сейчас давай спать.
Сквозь занавески уже пробивалось утреннее солнце, а я лежал на широкой кровати и думал.
Отмщение?
Хенка нет, Энджи изолирована, Мински нет.
Я протянул руку и погладил вторую подушку, на которой так часто покоилась головка Сюзи. Я не спал. Я следил, как медленно встает солнце, заливая комнату золотистым светом.
Билл прав: нельзя жить только прошлым. Я вспомнил, как он сказал: «Завтра будет новый день!»
С этой мыслью, положив руку на пустую подушку, я в конце концов заснул.