— Мистер Менсон, с вами хочет поговорить мистер Чендлер.
Пот стекал мне на подбородок.
— Стив? Приходите ко мне, пообедаем вместе. Я нашел нечто сногсшибательное, и теперь Глинскому определенно конец. Я хотел обсудить, как идут дела.
Я сидел и тупо смотрел на проектор.
— Вы меня слышите, Стив? Приходите сейчас же. Обед принесут сюда.
Я старался говорить спокойно:
— К сожалению, не могу, мистер Чендлер. Джин больна, а Джули пошла обедать.
— Ну так заприте, ничего страшного. Давайте приходите. — Он положил трубку.
У меня не было никакого желания повиноваться. Я включил проектор и, когда на стене появилось изображение, отрегулировал резкость.
Я смотрел в проход между стеллажами с товаром универмага «Велкам». Необычная четкость позволяла различить даже этикетки на консервных банках. Меня удивило, что в магазине совсем нет покупателей. Вскоре камера повернулась, и я увидел стенные часы. Они показывали три минуты десятого. Значит, магазин только что открыли. Потом в кадре появился винный отдел. Какая-то женщина катила перед собой тележку для продуктов и оглядывалась, словно желая убедиться, что за ней не следят. Она остановилась у полок с продуктами и повернулась лицом прямо в объектив.
Это была Джин!
Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
Джин смотрела с жадным нетерпеливым выражением в проход между полками. Это выражение я видел один раз в жизни, но хорошо запомнил… выражение влюбленной, ожидающей возлюбленного. Потом в кадр вошел мужчина, высокий, статный, в черном костюме и черной шляпе. Он схватил Джин в объятия, и она обвила его шею руками. Они целовались, как целуются изголодавшиеся любовники. Эпизод длился недолго, но мне казалось, что в сердце мое вонзили нож. Вдруг мужчина предостерегающе поднял руку и обернулся так, что я увидел его лицо.
Это был Генри Чендлер!
Зазвонил телефон. Дрожащей рукой я остановил проектор и снял трубку.
— Мистер Менсон у себя? — резко спросила секретарша Чендлера. — Мистер Чендлер ждет.
— Ну так скажите, что я задержусь.
— Вряд ли это ему понравится.
— Ничего не поделаешь, — сказал я и повесил трубку.
Я перемотал пленку обратно в кассету, вынул ее из аппарата и выключил его из сети. Затем убрал проектор в шкаф, пленку опустил в карман и поднял жалюзи. Я двигался как автомат. Снова зазвонил телефон. Это был Чендлер, и голос его звучал отрывисто и сердито:
— Что с вами такое, черт возьми, вы меня задерживаете с обедом, я тут вас дожидаюсь.
Я вдруг возненавидел его. Меня мутило от мысли, что придется есть с ним, смотреть в глаза, зная, что Джин его любит.
— У меня посетитель, мистер Чендлер, — сказал я холодно. — Сейчас я не могу уйти.
— Кто там у вас?
— Мистер Каулстон. Директор рекламного отдела фирмы «Хартманс».
Эта фирма принадлежала к нашим крупнейшим рекламодателям. Чендлер недовольно промолчал, потом сердито отрезал:
— Хорошо, но следовало сказать мне об этом сразу. В таком случае я пошлю вам эти материалы на Глинского. И пошлю сейчас же. В течение дня у меня не будет времени, так что изучите и приходите к нам ужинать. Договорились?
— Я прочитаю и позвоню вам, мистер Чендлер. Вечером у меня встреча, о которой я давно условился.
Мне было уже все безразлично, и я положил трубку.
Я тупо смотрел на стену, по которой еще совсем недавно двигались изображения целующихся Чендлера и Джин.
Он и она! Никакого сомнения, что они любовники. Достаточно вспомнить, с каким выражением она смотрела на него. И потирал же, наверное, руки Горди, когда увидел эту сцену. Генри Чендлер, авторитетнейший житель города, безупречный квакер, выстроивший городу церковь, владелец журнала, бичующего разврат и порок! Чендлер, обладатель двухсот миллионов долларов. Чендлер, который на «ты» с президентом. Этот Чендлер был застигнут, когда целовался со своей любовницей, да и к тому же в магазине самообслуживания. Я больше не удивлялся, что в разговоре с Фредой упоминался миллион долларов. Если бы пленка стала достоянием общественности, положение Чендлера пошатнулось бы.
Я дрожал всем телом. Мне снова вспомнились слова, с которыми он обратился ко мне, главному редактору журнала. Эти слова закрепились у меня в мозгу, словно выжженные:
«Вы будете бороться с коррупцией и обманом. Вы должны уяснить, что постоянно будете на виду, как золотая рыбка в аквариуме. Вы обязаны соблюдать осторожность и никому не давать повода для каких-либо нападок. Золотым рыбкам негде спрятаться — помните это! Посмотрите на меня: я — квакер и горжусь этим. Я верю в Бога, и моя личная жизнь безупречна. Никто не может упрекнуть меня в чем бы то ни было. И вы тоже не смеете стать объектом для критики…»