Уже в дверном проеме он в последний раз окинул нас взглядом, полным ненависти, дернул за ручку и захлопнул за собой дверь.
Прислушиваясь к быстрым легким шагам, удалявшимся по коридору, мы оставались неподвижными. Наконец они замерли вдали. Я обратился к Берни:
— Видал кокаиниста! Нанюхался своей дури так, что зенки повылазили!
— О, господи! — голос Берни дрожал. — Я же тебе говорил, что может случиться, если мы будем продолжать вести это дело. — Схватив трясущейся рукой стакан с виски, он залпом осушил его.
— Признаться, сперва он и меня напугал. Выходит, и мои нервы на пределе.
— А моя нервная система всегда была расшатанной, — пожаловался Берни, сползая с кровати. — Какой ужас! Мне еще никогда не грозили револьвером.
Он вытащил из-под кровати чемодан и стал лихорадочно запихивать туда свои вещи.
— Куда это ты собрался? — поинтересовался я.
— Угадай с трех раз! — Берни даже не поднял головы. — Надо заранее упаковаться, чтобы быть готовым дать отсюда тягу с утра пораньше. Впрочем, уж если дело зашло так далеко, можно слинять и сегодня.
Побросав в чемодан носки и носовые платки, он бросился в другой конец комнаты за парой ботинок.
— Чего пялишься? И, пожалуйста, не корчи из себя храбреца, Чет, давай тоже укладывайся.
— Не думаешь ли ты, что какой-то паршивый наркоман может отвадить меня от такого интересного дела? — поинтересовался я.
— И думать не хочу. — Берни швырнул туфли в чемодан. — Мне все это до лампочки, — он озирался в поисках остальных вещей. — Ты же слышал, что он пообещал: «Либо убирайтесь, либо…» Он уже убрал Фармера, Джоан Никольс и Хессона. До тебя, наверное, еще не дошло, что он пообещал и нам то же самое. Шутником он мне не показался. Видел, какой у него взгляд. Боже, я весь покрылся гусиной кожей. Если хочешь оставаться и разыгрывать из себя сильную личность — я тебе не компаньон. Я женат на прелестной женщине, и у меня есть определенные обязанности. Я должен заботиться не только о Клэр, но и о собаке тоже. Я всегда все понимал с полуслова, а это был даже не намек.
Долив виски себе в стакан, я сделал глоток:
— Мне всегда казалось, что тебе нравится работать со мной.
Берни захлопнул крышку чемодана:
— А какое отношение к работе имеет его обещание проделать в моем организме кучу дырок?
— Если ты удерешь, — сказал я твердо, — со мной тебе больше не работать, и могу побиться об заклад на всю твою гусиную кожу, что в «Криминале» тебя держать дальше не станут. Не забудь о себе напомнить, когда станешь просить на хлеб.
Берни заметно побледнел.
— Ты имеешь в виду, что Файетт меня уволит? Значит ли это, что вы оба хотите, чтобы меня убили?
— Пока старине Эдвину приносят хорошие репортажи, он на все смотрит сквозь пальцы. Но если ты сейчас слиняешь, тебя внесут в черный список. За такие дела Файетт спуску не дает.
— Нельзя ли его заверить, что история Фэй Бенсон не стоит моего бездыханного тела? — Берни присел на кровать.
— Мы уже довольно много узнали. Я собираюсь поискать этого наркомана. Помнишь его фразу о Хессоне? Раскрутив его на полную катушку, мы раскроем все дело.
— Уймись, пожалуйста! — взмолился Берни. — Мы же не полицейские, а журналисты. Наше дело — писать в «Криминал», а не хватать за руки убийц. Надо же быть благоразумными. Оставь этого наркомана полиции — они за это деньги получают. Да, я боюсь и не стесняюсь в том признаться. Кроме того, я ведь не застрахован, а надо думать и о Клэр.
— Ей будет гораздо выгоднее, если ты погибнешь на боевом посту. Файетту волей-неволей придется платить ей пенсию, — отрезал я жестоко.
Толстяк облизнул пересохшие губы:
— А не вернуться ли мне в редакцию и сразу засесть за пишущую машинку? Ведь как будет обидно за собранный и необработанный материал, если убьют нас обоих.
— Ради бога, Берни, возьми себя в руки! Никто не собирается нас убивать. Пока не поймают этого нанюхавшегося сопляка, мы будем находиться под охраной полиции. А как только его схватят, расследование окончится.
Берни изобразил на лице насмешливую улыбку:
— Ну и простак тр, Чет! Уж не вообразил ли ты, что этот псих — главное действующее лицо? Он же по дурости признался, что только исполнитель. Даже если полиция ухитрится гада сцапать, нам не отвертеться от его последователей.
Отыскав в телефонном справочнике домашний телефон Крида, я набрал номер. В трубке послышался раздраженный голос капитана.