На обороте:
Ялта. Ее высокоблагородию Марии Павловне Чеховой.
Дача Витмер.
(обратно)Бразу И. Э., 20 июня 1897*
2047. И. Э. БРАЗУ
20 июня 1897 г. Мелихово.
20 июня.
Многоуважаемый Иосиф Эммануилович, я живу по Московско-Курской дороге, в 11 верстах от ст. Лопасни. Эта станция между Подольском и Серпуховом; на ней останавливаются все поезда, кроме курьерского. Кроме скорого, почтового и пассажирского поездов, в Вашем распоряжении три дачных, или местных поезда, идущих от Москвы до Серпухова. Приезжайте на том, который выходит из Москвы в 9 час. утра, или на том, который выходит в 4 ч. 50 м. пополудни — это самые удобные поезда. Первый приходит на Лопасню к 12 час., а второй в 7½ веч<ера>. Если же пожелаете проехать прямо на Лопасню, не останавливаясь в Москве, то приезжайте на скором (взявши в Боровичах билет прямо до Лопасни — билет этот годится для всех поездов и имеет силу, кажется, не менее 3 суток) и в Москве с Николаевского вокзала на Курский проедете на передаточном. Телеграфируйте ко мне* так: «Лопасня Чехову». Я вышлю лошадей или сам выеду за Вами. Если выедете на утреннем, то телеграфируйте так: «Лопасня Чехову. Вторник утром». Это примерно. Или: «вторник скорым».
Итак, буду ожидать Вас. Третьего дня в Москве я был в Третьяковской галерее. Ваш дамский портрет* — это один восторг. Он в репинской комнате, возле Грозного и баронессы Икскуль*, но это соседство не мешает ему сиять.
К Вашему приезду поспеют вишни. Место у меня, в смысле пейзажа, необыкновенно скучно, сад небольшой, и я боюсь, что Вы будете у меня скучать — особенно после Боровичского уезда, где так красиво.
Итак, до свиданья! Жму руку и желаю всего хорошего.
А. Чехов.
(обратно)Ежову Н. М., 21 июня 1897*
2048. Н. М. ЕЖОВУ
21 июня 1897 г. Мелихово.
21 июня.
Милый Николай Михайлович, статьи Южина я еще не читал*, но скоро прочту, и, когда приедете, мы поговорим о ней. С 25-го июня по 1-е июля я буду отсутствовать*, и потому приезжайте ко мне до 25-го или после 1-го. Буду очень рад видеть Вас.
Вы пишете, что живете «чрезвычайно» плохо. Что за пессимизм? Вероятно, Вам досадили болезни, Вы раздражены — и если это так, то нужно отдохнуть и полечиться, а главное — отдохнуть.
О земских школах и вообще о земстве поговорим. Могу дать Вам, буде пожелаете, много материала*.
Итак, жду Вас к себе*. Если приедете после 1-го июля, то черкните об этом, я вышлю лошадей и постараюсь после 1-го быть дома.
Ну-с, будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
(обратно)Суворину А. С., 21 июня 1897*
2049. А. С. СУВОРИНУ
21 июня 1897 г. Мелихово.
21 июнь.
Здравствуйте! Я, нижеподписавшийся, всё время сижу дома, у себя в Мелихове, и постепенно обращаюсь в помещика Коробочку*. Бываю в Москве, но всякий раз не надолго. На днях был в имении миллионера Морозова*; дом, как Ватикан, лакеи в белых пикейных жилетах с золотыми цепями на животах, мебель безвкусная, вина от Леве, у хозяина никакого выражения на лице — и я сбежал. Вероятно, после 15-го июля поеду в Боржом, потому что, по-видимому, больше некуда ехать. Из Боржома в Аббас-Туман. Поехал бы за границу, да денег нет и одному ехать скучно.
С книгой («Мужики») вышла маленькая заминка*. Первую корректуру прислали лишь 12-го июня, когда книга по-настоящему должна бы быть уже готова; прислали с рассказами, которые ничего общего с «Мужиками» не имеют (наприм<ер> «Дом с мезонином»). Я рассердился и написал в типографию, чтобы прекратили печатание*. Но вчера пришло письмо от* Константина Семеновича — и дело, по-видимому, уладилось.
У нас холодно; новостей нет и нескоро они будут. Живется скучно и глуповато, так как всё еще считаюсь больным, нахожусь под надзором и должен во многом себе отказывать. Если приедете в Россию* (как Вы пишете), то телеграфируйте мне из Вержболова или из Границы (Лопасня Чехову); я встречу Вас. До отъезда на зимовку мне нужно повидаться с Вами и поговорить — не о делах, а так, кое о чем. Кстати попрошу Вас принять в Ваш театр актрису Шаврову (сестру писательницы), которая приезжала к нам в Серпухов играть и играла очень хорошо*. Что-то есть в ней сюсюкающее, но не в голосе, а в выражении, в носе, кажется, но она интеллигентна, одевается с большим вкусом и играет, как актриса, по-настоящему. То, что она дебютировала у Вас в «Ганнеле» и неудачно, не должно идти в счет*.
Урожай будет неважный; цена на хлеб и на сено растет. Болезней нет. Водку трескают отчаянно, и нечистоты нравственной и физической тоже отчаянно много. Прихожу всё более к заключению, что человеку порядочному и не пьяному можно жить в деревне только скрепя сердце, и блажен русский интеллигент, живущий не в деревне, а на даче.