Раздосадованная этим грубым замечанием, Красавица дернула за узду свою лошадь и отодвинулась назад, так что Антинагюэль остался один впереди всех.
Через пять минут Черный Олень с чрезвычайной ловкостью на всем скаку остановил свою лошадь возле токи.
— Отец мой возвратился к своим делам? — сказал он, кланяясь своему вождю.
— Да, — отвечал Антинагюэль.
— Отец мой доволен своей поездкой?
— Доволен.
— Тем лучше, если отец мой имел успех.
— Что делал сын мой во время моего отсутствия?
— Я исполнил приказания моего отца.
— Все?
— Все.
— Хорошо! Сын мой не получил известий от бледнолицых?
— Получил.
— Какие?
— Много испанцев приготовляются ехать из Вальди-вии в Сантьяго.
— Зачем? Сын мой знает это?
— Знаю.
— Пусть сын мой скажет.
— Они везут в Сантьяго пленника, которого называют генералом Бустаменте.
Антинагюэль обернулся к Красавице и разменялся с ней взглядом.
— В какой день токи назначили свой отъезд из Вальдивии?
— Они отправятся послезавтра на восходе солнца. Антинагюэль размышлял несколько минут.
— Вот что сделает сын мой, — сказал он, — через два дня он снимет стан с долины и со всеми воинами, каких только может собрать, отправится к месту, которое он знает, где я буду его ждать. Сын мой понял?
— Да, — отвечал Черный Олень, утвердительно кивнув головой.
— Хорошо! Сын мой опытный воин; он разумно исполнит мои приказания.
Вице-токи улыбнулся с удовольствием при похвалах своего вождя, который не имел привычки расточать их; почтительно поклонившись ему, он грациозно повернул лошадь и уехал.
Вместо того, чтобы ехать по прежнему направлению, Антинагюэль повернул несколько вправо и крупной рысью поскакал к горам.
Некоторое время он ехал молча возле донны Марии, которая после его замечания остерегалась заговаривать с ним. Наконец, любезно обратившись к ней, он спросил:
— Сестра моя поняла отданные мной приказания?
— Нет, — отвечала Красавица с легким оттенком иронии, — брат мой справедливо заметил, что я не воин и следовательно не способна судить о военных приготовлениях.
Вождь улыбнулся с гордостью.
— Эти приказания очень просты, — сказал он с каким-то надменным снисхождением, — место, о котором мы условились, узкое ущелье, по которому бледнолицые должны проехать, отправляясь в Сантьяго, и в котором пятьдесят избранных воинов могут с выгодой сражаться против неприятеля, в двадцать раз многочисленнейшего. В этом-то месте я решился ждать инков. Ароканы завладеют высотами, и когда бледнолицые въедут в этот проход, ничего не подозревая, я нападу на них со всех сторон внезапно, и они будут убиты все до одного, если отважатся на безумное сопротивление.
— Разве нет другой дороги в Сантьяго?
— Нет; чилийцы должны непременно проехать это ущелье.
— В таком случае они погибли! — вскричала Красавица с радостью.
— Несомненно! — подтвердил Антинагюэль с гордостью. — Это ущелье знаменито в нашей истории; в нем прадед мой Кадегуаль, великий токи ароканов, с восемьюстами индейцев истребил всю испанскую армию в то самое время, когда эти хвастуны бледнолицые убаюкивали себя надеждой победить окасов!
— Итак, брат мой ручается, что спасет дона Панчо Бустаменте?
— Да! Если только не обрушится небо! — сказал Антинагюэль с улыбкой.
Через четыре часа Антинагюэль и его воины подъехали к ущелью.
Глава LII
ПОДКОП
Согласно предсказанию Трангуаля Ланека, Луи де Пребуа Крансэ выздоравливал с изумительной быстротой. Из желания ли ранее начать поиски, или по своему крепкому сложению, накануне дня, назначенного к отъезду, Луи выздоровел совсем и объявил дону Тадео, что в состоянии отправляться в путь когда угодно.
В романах люди, тяжело раненные, обыкновенно на другой же день как ни в чем ни бывало принимаются за свои любовные похождения, но в настоящей жизни бывает не так. Природа имеет свои неоспоримые права, перед которыми самый сильный человек должен преклоняться. Если молодой француз через пять дней после получения ран и мог встать на ноги, так это потому, что раны эти были неопасны; они только ослабили его несколько потерей крови и зажили от компрессов из oregano, растения, обладающего драгоценным качеством залечивать раны почти немедленно.