Все наклонили головы в знак согласия. Валентин продолжал:
— Нам не нужно напоминать причину, которая заставила нас несколько дней тому назад оставить Вальдивию; эта причина становится с каждой минутой важнее и важнее; откладывать долее наши поиски — значит делать труднее нашу обязанность; условимся же хорошенько, для того, чтобы, приняв какое-либо намерение, мы могли исполнить его, не колеблясь и со всей возможной быстротой.
— К чему рассуждать, друг мой? — с живостью заметил дон Тадео. — Завтра на рассвете мы отправимся в горы, а солдат отпустим в Вальдивию под командой дона Рамона, тем более, что теперь нам нечего бояться.
— Это решено, — сказал сенатор, — мы все хорошо вооружены, и несколько миль, остающихся нам для перехода, не представляют по-видимому никакой серьезной опасности; завтра на рассвете мы расстанемся с вами и предоставим вам свободу заниматься вашими делами, поблагодарив вас за оказанную нам услугу.
— Теперь я спрошу друзей наших ароканов, — продолжал Валентин, — все ли еще намерены они следовать за нами или предпочитают возвратиться в свои селения.
— Зачем брат мой делает этот вопрос? — отвечал Трангуаль Ланек. — Разве он желает, чтобы мы уехали?
— Я был бы в отчаянии, если бы вы так растолковали мои слова, вождь; напротив, я всего более желаю, чтобы вы остались с нами.
— Пусть же брат мой объяснится, чтобы мы его поняли.
— Я сейчас это сделаю. Вот уже давно мои братья оставили свою деревню; они могут иметь желание увидеть своих жен и детей; с другой стороны, случай принуждает нас сражаться с их соотечественниками, а я очень хорошо понимаю — какое отвращение в подобных обстоятельствах должны испытывать мои братья; задавая им подобный вопрос, я только хотел снять с них всякое обязательство в отношении к нам и предоставить им свободу действовать, как велит им сердце.
— Брат мой говорит хорошо, — отвечал Трангуаль Ланек, — это душа благородная; в его речах всегда видно его великое сердце, потому голос его раздается в ушах моих как мелодическое пение, я счастлив, когда его слышу. Трангуаль Ланек один из вождей своего народа; он благоразумен, он всегда поступает хорошо. Антинагюэль не друг его; Трангуаль Ланек последует за своим бледнолицым братом повсюду, куда он захочет; я сказал все.
— Благодарю, вождь; я ожидал вашего ответа; однако ж моя честь заставляла меня сделать вам этот вопрос.
— Хорошо, — сказал Курумилла, — брат мой более не будет говорить об этом?
— Право нет, — весело сказал Валентин, — я очень рад, что счастливо окончил это дело, которое, признаюсь, внутренне очень меня мучило; теперь, я думаю, нам было бы не худо соснуть.
Все встали. Вдруг Цезарь, спокойно лежащий у огня, начал бешено лаять.
— Что еще случилось? — сказал Валентин.
Все с беспокойством начали прислушиваться, отыскивая оружие по инстинктивному движению. Довольно сильный шум, быстро увеличивавшийся, послышался недалеко.
— К оружию! — скомандовал Валентин тихим голосом. — Здесь со всех сторон дует ветер; не знаешь, с кем можешь иметь дело; поэтому лучше остерегаться.
В несколько секунд весь лагерь пробудился; солдаты приготовились принять незваного гостя.
Шум слышался все ближе и ближе; уже черные фигуры начинали неопределенно обрисовываться в темноте.
— Кто идет? — закричал часовой.
— Чилийцы! — отвечал твердый голос.
— Какие люди? — продолжал солдат.
— Люди мирные, — опять сказал голос, немедленно прибавивший, — дон Грегорио Перальта.
При этом имени все ружья опустились.
— Милости просим! Милости просим! — закричал Валентин. — Дон Грегорио, пожалуйте к вашим друзьям.
— Как я рад, что случай свел меня с вами так скоро! — отвечал с живостью дон Грегорио, пожимая руки, которые со всех сторон протягивали к нему друзья.
За доном Грегорио человек тридцать всадников въехали в лагерь.
— Так скоро? Что значат ваши слова? — спросил Дон Тадео. — Разве вы нас искали, любезный друг?
— Я нарочно для вас выехал из Вальдивии несколько часов тому назад.
— Я вас не понимаю, — отвечал дон Тадео.
Дон Грегорио сделал знак дону Тадео и двум французам следовать за ним и отошел на несколько шагов, чтобы никто, кроме его трех друзей, не мог слышать, что он скажет.
— Вы меня спрашивали зачем я вас искал, дон Тадео? — продолжал он. — Я вам скажу: меня прислали к вам наши братья Мрачные Сердца, которых вы вождь и король; они поручили мне сказать вам, когда я вас встречу: «Король Мрака, Чили в опасности! Один человек может спасти его, этот человек вы! Откажетесь ли вы принести себя в жертву для него?»