Ничто не выдавало индейцам, чтобы белые сколько-нибудь подозревали замышляемое ими нападение. Они видели на противоположном берегу Биобио стада, пасшиеся на свободе, и крестьян, спокойно занимавшихся своими делами, как ни в чем не бывало.
Бустаменте рассматривал горизонт в подзорную трубу. Антинагюэль удалился в свою палатку с Красавицей и донной Розарио.
Молодая девушка приехала в лагерь час тому назад. На ее побледневшем лице виднелись следы утомления; мрачная грусть одолевала ее. Она стояла, потупив глаза, перед токи, пылкий взор которого не оставлял ее ни на секунду.
— Брат мой видит, что я сдержала мое обещание, — сказала Красавица, со злобной улыбкой смотря на молодую девушку.
— Да, — отвечал токи, — благодарю мою сестру, но и я тоже сдержал мое обещание.
— Брат мой великий воин, он верен своему слову; прежде чем он вступил в область инков, ему следовало бы определить участь его пленницы.
— Эта молодая девушка не пленница моя, — отвечал Антинагюэль, и взгляд его сверкнул, — она будет женой великого токи окасов.
— Хорошо! — сказала Красавица, пожимая плечами. — Антинагюэль может располагать ею.
Вождь встал и подошел к молодой девушке.
— Сестра моя печальна, — сказал он ей с кротостью, — продолжительный путь, без сомнения, утомил ее; мое жилище приготовлено для сестры моей; она отдохнет несколько часов, а потом Антинагюэль объявит ей о своих намерениях.
— Вождь, — грустно отвечала молодая девушка, — я не устала, ваши воины были добры ко мне, они сжалились над моей молодостью и кротко обращались со мной.
— Вождь так приказал, — сказал ласково Антинагюэль.
— Благодарю вас за это приказание; это мне доказывает, что вы не злы.
— Нет, — отвечал Антинагюэль, — я люблю мою сестру.
Молодая девушка не поняла этого объяснения в любви и растолковала иначе смысл слов индейца.
— О? Вы меня любите, — сказала она наивно, — стало быть, вы сжалитесь надо мной, не захотите видеть моих страданий!
— Нет, я позабочусь, чтобы моя сестра была счастлива!
— О! Это будет очень легко, если вы действительно захотите! — вскричала она, бросая на него умоляющий взгляд и сложив руки.
— Что нужно сделать для этого? Я готов повиноваться моей сестре.
— Точно?
— Пусть моя сестра говорит! — сказал вождь.
— Слезы бедной девушки могут только огорчить такого великого воина, как вы!
— Это правда, — отвечал он кротко.
— Возвратите меня моим друзьям, моим родным! — вскричала донна Розарио с извинением. — О! Если вы это сделаете, вождь, я буду вас благословлять! Я буду сохранять к вам вечную признательность, потому что я буду очень счастлива!
Антинагюэль отступил, кусая с гневом губы. Красавица расхохоталась.
— Вы видите, — сказала она, — вам очень легко сделать ее счастливой!
Вождь нахмурил брови с раздраженным видом.
— Брат! — сказала Красавица. — Не сердитесь, пожалуйста; дайте мне поговорить с этой испуганной горлицей.
— Зачем? — возразил токи с нетерпением.
— Чтобы объяснить ей ясно ваши намерения; таким образом, как вы взялись за дело, вы никогда не кончите.
— Хорошо!
— Только обратите внимание на то, что я нисколько не берусь расположить ее к вам.
— А! — сказал Антинагюэль с досадой.
— Но однако ж ручаюсь вам, что после нашего разговора, она будет знать, в чем состоят ваши намерения; хотите вы этого?
— Да, у сестры моей золотой язык, она усыпит ее.
— Гм! Не думаю; однако постараюсь сделать вам приятное, — сказала Красавица с иронической улыбкой.
— Хорошо, пока сестра моя будет разговаривать с пленницей, я осмотрю лагерь.
— И прекрасно, таким образом вы не потеряет даром времени.
Антинагюэль вышел, бросив на молодую девушку взор, заставивший ее стыдливо потупить глаза.
Оставшись одна с донной Розарио, Красавица рассматривала ее с минуту с таким выражением злости и ненависти, что молодая девушка невольно задрожала. Вид этой женщины производил на нее такое действие, какое приписывают взгляду змеи; ее притягивал этот холодный взгляд, который устремлялся на нее с невыносимой пристальностью.
После нескольких минут, которые показались веком бедной девушке, Красавица встала, медленно подошла к ней и, грубо положив руку на плечо ее, сказала резко:
— Бедная девушка! Вот уже месяц как ты пленница, неужели ты не догадалась, для чего я велела похитить тебя?
— Я не понимаю, — кротко отвечала молодая девушка, — ваши слова для меня загадка, смысл которой напрасно я отыскиваю.