— Как? Вы знаете это? Однако ж, несмотря на нашу дружбу, я всегда скрывал от вас…
— Вы были осуждены на смерть, — перебил дон Грегорио, — товарищи меня выбрали на ваше место королем мрака; в мои руки вложили они власть, которою, так же как прежде вы, я могу располагать по своей воле. Смерть освобождает от клятвы молчания, наложенной на братьев. Ваше имя сделалось известно всем; я не знал, что вы были тем вождем, который довел наше общество до такого могущества, так же как вы, самый драгоценный друг мой, не знали, что я один из ваших воинов. Но слава Богу, вы спасены, дон Тадео! Займите опять ваше место. В настоящих обстоятельствах, вы один можете достойно занимать это место, отданное вам нашим доверием. Сделайтесь опять королем мрака! Но, — прибавил он суровым голосом, — помните, что мы мстители, что мы должны быть безжалостны и к себе и к другим, что одно чувство должно остаться живым в нашей душе: любовь к отечеству!
Наступило молчание. Оба, казалось, глубоко размышляли. Наконец дон Тадео гордо поднял голову.
— Благодарю вас, дон Грегорио! — сказал он твердым голосом, пожимая ему руку. — Благодарю за ваши жесткие слова: они заставили меня опомниться! Я буду достоин вас. Дон Тадео де Леон уже не существует… его расстреляли нынешней ночью на Большой Площади. Остался только король мрака, неумолимый вождь Мрачных Сердец. Горе тем, кого Господь поставит на моем пути! Я раздавлю их безжалостно! Мы победим, дон Грегорио… Начиная с нынешнего дня, я уже не человек, я разящий меч, ангел-истребитель!
Говоря эти слова, дон Тадео выпрямился. Прекрасные и благородные черты его лица оживились; сверкающие глаза бросали молнии.
— О! — вскричал с радостью дон Грегорио. — Наконец я нашел вас, друг мой! О! Благодарю, благодарю Тебя, Боже мой!
— Да, брат! — продолжал дон Тадео. — С этой минуты начинается настоящая борьба между нами и нашими врагами, борьба безжалостная, беспощадная, которая кончится только полным истреблением наших врагов! Горе им! Горе!..
— Не будем терять ни минуты; пойдем! — сказал дон Грегорио.
— Куда идти? — сказал дон Тадео с горькой усмешкой. — Разве я не умер для всех? Мой дом уже не принадлежит мне.
— Это правда! — прошептал дон Грегорио. — Но все равно, завтра известие о вашем чудесном воскресении поразит наших врагов как громовой удар! Пробуждение их будет ужасно! Они узнают, что непобедимый атлет, которого они считают погибшим, снова готов продолжать борьбу.
— И на этот раз, — вскричал дон Тадео, — клянусь Богом, эта борьба кончится только с падением наших врагов!
— Однако ж, мы не можем долее оставаться здесь, — сказал дон Грегорио, — пойдемте ко мне; на некоторое время вы будете у меня в безопасности… Впрочем, — прибавил он с улыбкой, — может быть, вы предпочитаете попросить убежища у донны Розарио?
Дон Тадео, взявший было за руку дона Грегорио, вдруг остановился при этом вопросе, ужасного значения которого друг его не подозревал. Судорожный трепет пробежал по всем его членам, холодный пот выступил на его лице.
— О! — вскричал он с отчаянием. — Боже мой! Я забыл!..
Дон Грегорио испугался отчаяния, изобразившегося на лице его друга.
— Что с вами? Ради Бога, отвечайте… — спросил он.
— Что со мной? — проговорил дон Тадео отрывистым голосом. — Эта женщина, эта змея, которую мы не раздавили…
— Ну, что ж?
— О! Я теперь помню — она сказала мне ужасную вещь!.. Боже мой! Боже мой!..
— Объяснитесь, друг мой; вы меня пугаете!
— По ее приказанию, донна Розарио нынешней ночью похищена!.. Почему знать, может быть, взбешенная тем, что я избегнул ее убийц, эта женщина велела убить несчастную девушку…
— О! Это ужасно! — вскричал дон Грегорио. — Что же теперь нам делать?
— О! — продолжал раненый. — Как мучительно не быть в состоянии действовать, не знать, как расстроить ужасные планы этой ядовитой змеи!
— Побежим к донне Розарио! — закричал дон Грегорио.
— Увы! Вы видите, что я ранен и едва могу держаться на ногах!
— Если вы не будете в состоянии идти, я понесу вас! — решительно сказал его друг.
— Благодарю, брат! Да поможет нам Бог!
И опираясь на руку друга, дон Тадео поспешно отправился с ним к дому той, которую они хотели спасти.
Несмотря на свою волю и мужество, дон Тадео чувствовал, что силы его оставляют; он с чрезвычайным трудом держался на ногах. В эту минуту, в некотором расстоянии от них вдруг послышался лошадиный топот. Заблистали факелы и вдали показались всадники.