Красавица поглядела на индейца с удивлением; легкость, с какою Антинагюэль по-видимому отказался от своих планов, казалась ей тем непонятнее, что она знала с каким упорством он продолжал всегда свои предприятия, когда думал, что имеет возможность на успех; она решилась положительно узнать в чем дело. В ту минуту, когда вождь удалялся, она сказала ему:
— Брат мой едет?
— Еду, — отвечал токи.
— Разве он уже окончил дела, для которых генерал Бустаменте просил его приехать уговориться с ним?
— Генерал Бустаменте не имеет уже нужды ни в Антинагюэле, ни в ком-то другом.
— Разве ему удалось так скоро?
— Да, — отвечал он двусмысленным тоном.
— Итак, — вскричала Красавица с радостью, — он овладел городом, он торжествует наконец!
Антинагюэль колебался минуты две; ироническая улыбка блуждала на его губах.
— Брат мой не хочет отвечать? — продолжала Красавица с нетерпением, к которому примешивалось начало беспокойства.
— Тот, кого сестра моя называет генералом Бустаменте, — отвечал индеец резко, — не имеет уже нужды ни в ком… он в плену.
Красавица прыгнула как раненая львица.
— В плену! — закричала она. — О! Брат мой ошибается!
— Он в плену, и через три дня умрет. Красавица была поражена. Эта ужасная новость уничтожила ее.
— О! — прошептала она. — Несмотря ни на что, я добьюсь своей цели!
Взгляд ее сверкал, губы дрожали, а кулаки сжимались от ярости.
— О! Я не хочу, чтобы он умер! — вскричала она.
— Он умрет! — отвечал Антинагюэль. — Кто может его спасти?
— Вы, вождь! — сказала донна Мария решительно, крепко сжав руку токи.
— Зачем я это сделаю? — отвечал он беззаботно. — Какое мне дело до жизни этого человека? Бледнолицые мне не братья!
— Нет, но жизнь его драгоценна для меня, для моего мщения! Он один может выдать мне моего врага! Я хочу, чтобы он жил, говорю я вам!
— Хорошо, пусть же сестра моя освободит его, если так хочет спасти его!
— Вы один можете сделать это, вождь, если захотите, — возразила донна Мария.
Антинагюэль пристально взглянул на нее и сказал:
— Кто заставляет вас предполагать, что я захочу этого?
— Послушайте, вождь, — закричала Красавица с горячностью, — вы любите эту женщину, эту подлую собаку бледнолицых!
Индеец задрожал, но не отвечал.
— О! Не старайтесь обмануть меня; глаза женщины нельзя обмануть: ненависть ваша к дону Тадео, при виде этой твари, заменилась в вашем сердце любовью.
— А если бы и так? — сказал он с волнением.
— Хорошо же… Услуга за услугу… Освободите генерала Бустаменте, — сказала донна Мария решительно, — я выдам вам эту женщину.
— О! — сказал Антинагюэль с насмешливой улыбкой. — Женщина насмешливая птица; кто обращает внимание на ее слова…
Услыхав, что вождь бросает ей в лицо те самые слова, какие она сказала ему за несколько минут перед этим, Красавица топнула ногой с нетерпением.
— Э! — закричала она с гневом. — Возьмите эту женщину и да будет она проклята.
Антинагюэль заревел как тигр и бросился вон из комнаты.
— О! — закричала Красавица хриплым голосом и тоном, который невозможно передать. — Я думаю, что любовь этого негодяя отомстит за меня лучше всех мучений, какие я могла бы придумать!
Вдруг вождь поспешно вернулся; черты его были расстроены бешенством и обманутым ожиданием.
— Она убежала! — вскричал он.
В самом деле, донна Розарио и индеец, которому Красавица поручила стеречь ее, исчезли. Никто не знал, куда они девались. Антинагюэль немедленно разослал своих воинов в погоню по всем направлениям. Красавица находилась в неописанном бешенстве. Мщение ускользнуло из рук ее! Она была подавлена.
Глава XLIII
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ВАЛЬДИВИЮ
Настала ночь. Наклонившись над изголовьем друга, все еще погруженного в тот глубокий сон, который обыкновенно следует за большой потерей крови, Валентин с тревожной нежностью смотрел на бледное лицо своего друга.
— О! — говорил он вполголоса, с гневом сжимая кулаки. — Кто бы ни были твои убийцы, брат, они дорого поплатятся за свое преступление!
Полог палатки приподнялся; чья-то рука дотронулась до плеча молодого человека. Он обернулся. Перед ним стоял Трангуаль Ланек. Лицо ульмена было мрачно как туча. Он, казалось, был в сильном волнении.
— Что с вами, вождь? — спросил Валентин, испугавшись состояния, в каком он его видел. — Что случилось, ради Бога? Уж не новое ли несчастие пришли вы объявить мне?
— Несчастие беспрерывно подстерегает человека, — заметил индеец, — он должен быть готов ежечасно принять его, как ожидаемого гостя.