Дон Панчо Бустаменте сам сделал. Он начал службу простым солдатом, но примерным поведением и выдающимися способностями постепенно достиг первых чинов в армии и наконец был назначен военным министром.
Тогда зависть, дремавшая в нем подняла свою змеиную голову. Вместо того, чтобы презирать клевету, которая прекратилась бы сама собой, Бустаменте оправдал ее, введя систему строгости и неумолимой жестокости. Пожираемый честолюбием, которого ничто не могло насытить, он находил все средства годными для того, чтобы достигнуть цели, к которой тайно стремился, то есть уничтожить Чилийскую республику, потом, соединив Боливию и Араканию, составить одно государство и объявить себя его протектором; но эта цель, кроме затруднений, почти непреодолимых, благодаря всеобщей ненависти, которую Бустаменте возбудил против себя, еще более удалялась от него каждый раз, когда он думал, что уже достигает ее.
В ту минуту, когда мы выводим его на сцену, он находился в самых критических обстоятельствах своей политической карьеры. Напрасно он расстреливал своих врагов, — заговоры против него беспрерывно возобновлялись. Образовались тайные общества. Одно из них, самое могущественное общество, Мрачных Сердец обвивало его невидимыми сетями, из которых он напрасно старался выпутаться. Он предчувствовал, что если не ускорит развязку замышляемого им кризиса, то погибнет безвозвратно.
После довольно продолжительного молчания, Бустаменте сел возле Красавицы.
— Мы отомстим за вас, — сказал он ей мрачным голосом, — будьте терпеливы!
— О! — отвечала донна Мария с горечью. — Мое мщение уже началось.
— Каким же образом?
— Я велела похитить донну Розарио дель-Валле, женщину, которую дон Тадео любил!
— Вы сделали это? — спросил Бустаменте.
— Да, через десять минут она будет здесь!
— О! — сказал он. — Вы намерены оставить ее у себя?
— Я? — вскричала донна Мария. — Нет! Нет! Генерал, говорят, что Пегуэнчи очень любят белых женщин: я хочу подарить ее им.
— Да! — прошептал дон Панчо. — Женщины всегда будут выше нас! Они одни умеют мстить! Но, — прибавил он громко, — вы не боитесь, что человек, которому вы дали это поручение, изменит вам?
Красавица улыбнулась с ужасной иронией и сказала:
— Нет; этот человек ненавидит дона Тадео более, чем я. Он трудится для собственного своего мщения!
В эту минуту в комнате перед гостиной раздались шаги.
— Вот мой союзник, генерал! — продолжала Красавица. — Войдите! — закричала она.
Вошел человек, бледный, расстроенный; платье его было разорвано и запачкано кровью в разных местах.
— Ну? — спросила с беспокойством Красавица.
— Все пропало! — отвечал пришедший задыхающимся голосом.
— Что? — вскричала донна Мария.
— Нас было пятеро, — продолжал вошедший, — мы похитили сеньориту. Все шло прекрасно, как вдруг, в нескольких шагах отсюда, на нас напали четыре демона, выскочившие неизвестно откуда.
— И вы не защищались, подлецы? — запальчиво перебил генерал.
Разбойник бросил на него холодный взгляд и продолжал бесстрастно:
— Трое мертвы. Вождь и я ранены.
— А молодая девушка? — спросила Красавица с гневом.
— Молодую девушку у нас отняли. Англичанин прислал меня к вам узнать, согласны ли вы еще, чтобы он похитил донну Розарио?
— Он еще хочет попытаться?
— Да. И на этот раз, он говорит, что наверняка сможет, если условия останутся те же.
Улыбка презрения проскользнула на губах куртизанки.
— Передайте ему, — отвечала она, — что он не только получит сто обещанных унций, если сможет, но получит еще сто вдобавок… Скажите ему, чтобы он не сомневался в моем обещании, — прибавила она, вставая и вынув из комода довольно тяжелый кошелек, который подала разбойнику, — отдайте ему это, здесь половина суммы, но пусть он поспешит.
Человек поклонился.
— А вы, Хуанито, — продолжала донна Мария, — как только исполните поручение, которое я вам даю, вернитесь сюда; может быть, вы будете мне нужны. Ступайте!
Разбойник быстро удалился.
— Кто такой этот человек? — спросил генерал.
— Бедняга, которого я спасла несколько лет тому назад от верной смерти. Он мне предан телом и душой.
— Гм! — сказал Бустаменте. — У него взгляд проходимца.
Красавица пожала плечами.
— Вы всех подозреваете, — сказала она.
— Это лучшее средство не быть обманутым.
— Или обмануться еще более.
— Может быть! Но, вы видите, что похищение, так хорошо продуманное, успех которого был так близок, не удалось.
— Я вам повторю то же, что вы сами сказали мне.
— Что такое?
— Терпение!.. Теперь, скажите же мне, что вы намерены делать?
Бустаменте встал.
— Между тем, как вы ведете с вашими врагами войну засад и измен, — сказал он сухим и отрывистым голосом, — я буду сражаться с ними при дневном свете, открыто и безжалостно. Кровь их зальет землю республики. Мрачные Сердца требуют меня на суд через девяносто три дня. Я поднимаю перчатку, которую они мне бросили!
— Хорошо, — отвечала Красавица. — Теперь сговоримся, чтобы и на этот раз не получить неудачи как прежде. Надо покончить с этими негодяями и, в особенности, надо им примерно отомстить!
— Это будет сделано. На карту поставлена моя жизнь. О! — прибавил он. — Я нашел средство захватить их в мои руки!.. Пусть они заснут на время в обманчивой безопасности… пробуждение их будет тем ужаснее!
Поклонившись Красавице с изящной вежливостью, генерал удалился, но уходя сказал:
— Оставляю вам несколько солдат для безопасности, до возвращения ваших слуг.
— Благодарю, — отвечала донна Мария с улыбкой. Оставшись одна, Красавица погрузилась в серьезные размышления.
Когда рассвело, она все еще сидела на том же самом месте, в том же самом положении; она все еще размышляла. Вдруг черты ее оживились; зловещая улыбка сжала губы. Она встала и, проведя рукой по лбу, вскричала с торжеством:
— О! И я также успею!..
Глава XII
ШПИОН
Освободив молодую девушку, четверо мужчин поскакали во весь опор. Через десять минут они выехали из города. По широкой дороге, которая вела в Тальку, они помчались еще быстрее.
— Э! Э! — сказал Валентин своему молочному брату. — Мы въехали в одни ворота только затем, чтобы выехать в другие. Кажется, на этот раз мы не увидим столицу Чили.
Кроме этих слов, на которые Луи отвечал только легким пожатием плеч, ни одно слово не было сказано во время целого часа, который продолжалась эта бешеная скачка. В бледном свете луны деревья, стоявшие по обеим сторонам дороги, казались легионом зловещих призраков. Скоро белые стены большой фермы обрисовались на горизонте.
— Сюда! — сказал дон Грегорио, указывая на строение пальцем.
Ворота были раскрыты и около них стоял человек, неподвижно, как часовой. Беглецы как ураган влетели во двор. Ворота немедленно затворились за ними.
— Что нового, Пепито? — спросил дон Грегорио, сходя с лошади, у человека, который, казалось, ждал его приезда.
— Ничего! Ничего очень важного, — отвечал Пепито, низенький, коренастый человечек, с круглым лицом и серыми глазами, исполненными лукавства.
— Те, кого я ждал, разве еще не приехали?
— Уже час как они здесь. Они говорят, что им надо сейчас вернуться назад и ожидают вас с нетерпением.