— Может быть, его уже давно нет в Дакаре? — спросил Павел.
Малих потянулся за телефонным справочником, который лежал на кипе газет. После длительных поисков он сказал:
— Его фамилии нет в книге, — он провел пальцем по нужной странице, — но завод есть. Завтра поедем в Дакар и наведем справки. — Он посмотрел на Павла. В глазах его зажегся зловещий огонек, линия губ приняла жесткие очертания. — Это может быть началом твоего конца, Кейри…
Джанни медленно просыпалась от неспокойного сна. Она открыла глаза и сощурилась от яркого света, ворвавшегося в комнату. Затем, подняв руку, посмотрела на маленькие часики. Было 7.07. Джанни повернула голову и увидела спящего Гирланда. Она пристально вглядывалась в него, тщательно изучая каждую черточку его лица, пытаясь представить его настоящий вид, без этого камуфляжа. Как бы почувствовав, что кто-то наблюдает за ним, он повернулся во сне и, обняв ее одной рукой, притянул к себе. Джанни продолжала, упершись локтем в его грудь, всматриваться в черты лица. В ее жизни было немало мужчин, она просто не могла без них обходиться. Физическая близость была ей необходима, как пища. Но чаще она разочаровывала ее. Все мужчины циничны и эгоистичны, берут все, что им нужно, совершенно не думая о женщине, оставляя ее неудовлетворенной и опустошенной…
С Гирландом все было иначе. Никто еще не доставлял ей такого наслаждения, как он. Он умел взвинтить темп, всколыхнуть ее желания, довести их до дикого апофеоза и момента высшего, неземного слияния, когда оба, забыв, где они и кто они, стремительно летят в бездну экстаза, а затем томятся в ней, обессиленные и разбитые, но удовлетворенные… Она ничего подобного не переживала раньше.
Ночь была бурной. Все повторилось не один раз…
И вновь мысли ее вернулись к действительности. Уже не первый раз с того момента, как она начала работать на Дорна, и позже, работая на русских, она горько сожалела, что позволила вовлечь себя в эту опасную двухстороннюю игру. И она ведь вовсе не нуждалась в деньгах. То, что она сказала Гирланду, было правдой: ее отец, сделавший состояние на фондовой бирже в Париже, оставил ей немалые деньги. Пустая бесцельная жизнь опустошила ее, она искала встряски. И тут появился Дорн. Они встретились где-то на званом обеде. Он понравился ей. В разговоре выяснилось, что у нее много знакомых среди важных лиц. Благодаря тому, что ее мать была американка, а сама она богата, красива и известна, Джанин часто бывала на званых вечерах и коктейлях во многих посольствах.
Через несколько дней Дорн пригласил ее пообедать и предложил выполнить для него маленькое поручение. Она согласилась. Это было нетрудно: бывая на разных вечерах, все слушать и запоминать и еженедельно посылать ему отчеты. Сначала ей это немного нравилось, но потом вновь наскучило. Она жаждала остроты, даже опасности и риска, а Дорн не давал важных поручений. Затем ей как-то позвонил человек, назвавшийся Дюпоном. Они встретились, покатались на лодке по Сене и поговорили. Он был худощав, с темными волосами и глубоко запавшими глазами. Голос у него был какой-то гортанный. Оказалось, что он все о ней знает. Он сказал, что Дорн никогда по-настоящему ее не оценит, так как не поручает настоящих дел. Кстати, как она относится к русским?
Джанин не питала враждебных чувств ни к одной нации. Время от времени она, по поручению Дорна, собирала информацию о России, теперь она не возражала передавать русским информацию об Америке… Она занималась этим ради забавы и от скуки, ведь в конце концов ее родиной была Франция!
Со временем ей пришлось заниматься этим уже профессионально. Именно Дюпон подбросил ей информацию, которая помогла разоблачить Нейланда и Бронсона. Все было проделано так тонко, что Дорн ни о чем не догадался. Он искренне верил, что только благодаря тонкой работе Джанни, удалось разоблачить двух матерых предателей. Так началась новая карьера Джанни. Она стала лучшим агентом Дорна, но русские тоже усилили нажим на нее. Теперь ей приходилось выполнять сложные и опасные задания, а не просто передавать обрывки какой-то информации. Однажды она попыталась отказаться. Дюпон пытливо посмотрел на нее.
— Ваша безопасность, мадемуазель, в ваших руках. Не забывайте Нейланда и Бронсона. Они тоже были перевербованными агентами. — Это уже была не шутка. Ловушка захлопнулась, и выхода не было…
Неожиданный звонок оборвал течение ее мыслей. Гирланд лежал на том краю кровати, возле которого стоял телефон. Он пошевелился, намереваясь взять трубку, но она, быстро перекатившись через него, успела схватить ее первой.
— У меня в девять, — услышала Джанни голос Малиха.
— Это очень рано, — жалобно сказала она. — Я не смогу!
— В девять, — повторил он и повесил трубку.
Джанни села, прижимая к груди одеяло.
— Ой, — воскликнула она, — я совсем забыла! Это Хильда, моя подруга. Мы собирались с ней вместе покататься в машине в девять утра.
Гирланд уже совсем проснулся.
— Она что же, поет баритоном в хоре? Мне показалось, что это был мужской голос.
— Да нет, она просто немного простудилась и охрипла…
— Бедная Хильда! — Гирланд обнял Джанни и начал нежно целовать ее в глаза. Она задрожала и прижалась к нему. Его губы настойчиво искали ее шею. Она попыталась отстранить его.
— Не надо, дорогой… Мне надо вставать… И тебе тоже пора. Ну, пожалуйста, дорогой, не надо. — Но он уже впился губами в ее губы, и она уступила со вздохом, чувствуя, как ее охватывает желание. Ее пальцы судорожно впились в его мускулистые плечи…
— Как мне хорошо с тобой, — сказала она чуть позже. — Ничего подобного я не испытывала раньше.
Гирланд улыбнулся, сел и посмотрел на часы.
— Уже восемь. Я, пожалуй, пойду к себе.
— До вечера, Джон. Ты придешь вечером?
— Не знаю, что может произойти за день, но если смогу, обязательно приду.
Когда он ушел, она нехотя встала и прошла в ванную. Около девяти ее уже ожидал черный «кадиллак» с тем же высоким водителем-африканцем. Что надо Малиху? Но она встревожилась бы больше, если бы знала, что за ее отъездом наблюдал Джек Керман, подъехавший к отелю в половине девятого. Он не стал ее преследовать, вполне резонно полагая, что это может быть опасным, а записал номер машины и помчался обратно в Дакар.
«Кадиллак» остановился у бунгало, и Джанин вышла из машины. Малих уже дожидался ее.
— Где Гирланд провел вечер? — взял быка за рога Малих. — Он сказал что-нибудь?
— Сказал, что провел вечер с каким-то бизнесменом…
— Он провел его в ночном клубе «Флорида», в обществе подруги мадам Фечер! Этот человек работает на Радница.
Джанин промолчала.
— Я уверен, мы теперь найдем Кейри и без него!
Джанин удивленно уставилась на Малиха.
— У Кейри здесь есть связной, и Гирланд пытается войти с ним в контакт, чтобы встретиться с Кейри. Этот связной — Энрико Фонтец, в прошлом он дружил с Кейри.
Вошел Павел.
— Фонтец уже с год не работает на том заводе, — сказал он, глядя на Джанин. — Сейчас он живет на Ладе Гори. Это маленький островок в трех километрах от Дакара. Вилла называется «Мон Реппо».
— Как добраться до островка? — спросил Малих.
— Туда регулярно ходит катер. Езды каких-то тридцать пять минут. — Маленькие глазки Павла скользнули по ногам Джанни.
— Сейчас же отправляемся туда, — Малих поднялся.
— А вот этого не надо, — Павел остановил его. — Вдруг это ошибка, и человек не тот. Зачем, чтобы лишний раз нас видели вместе. Поеду я. Захвачу с собой еще четверых. Так для него будет убедительнее.
— Хорошо, — Малих снова сел. — Поезжай.
Когда отправляется катер?
— В одиннадцать тридцать. — С трудом оторвав взгляд от ног Джанни, Павел вышел. Когда он ушел, Малих сказал:
— Пора разобраться с Гирландом. Предложите ему покататься вместе на машине и привезите его сюда. Скажете, что здесь живет ваша подруга.
— Сделаю, что смогу, — она встала.
— А как с Керманом? — спросил Малих. — Он что-нибудь подозревает?