— Прекрати говорить гадости, Лепски. И не шуми. Ты меня оглушил.
— Хорошо! Хорошо! Слушай…
— Слушай лучше ты меня, — твердо сказала Кэрол. — Ты следуешь указаниям Мехитабел?
Лепски распустил узел галстука.
— Кроваво-красная луна? Черное небо? Оранжевый песок?
— Я рада, что ты не забыл, — сказала она. — Ну и как, ты продвинулся?
Лепски даже застонал про себя.
— Все хорошо. А теперь слушай меня…
— Как это все хорошо? Что это означает?
— Ты меня слушаешь или нет? — заорал Лепски. — Я буду участвовать в передаче Пита Хэмилтона сегодня в девять часов. Я! Ты слышишь? Я…
— О, Том! — Голос Кэрол стал медовым. — Это замечательно! Правда, правда?
— Я же тебе сказал! В девять часов. Послушай, милая, предупреди, пожалуйста, соседей. Быстрее! Я хочу, чтобы они меня увидели. Скажи всем, хорошо?
— Конечно, Том. Передача Пита Хэмилтона в девять часов?
— Да, мне нужно спешить.
— Буду ждать с нетерпением!
Лепски бросил трубку, вскочил в машину и направился в студию.
Молодой служащий радостно улыбнулся ему:
— Мистер Лепски?
— Да, да.
— Мистер Хэмилтон ждет вас. Второй этаж, комната номер четыре.
— Спасибо. — Думая о первом появлении на экране, он спросил: — Мне не нужно загримироваться?
— Они это сделают там, наверху. Никаких проблем.
Лепски на лифте поднялся на второй этаж. Хэмилтон разговаривал с двумя мужчинами. Беглер уже позвонил Хэмилтону, и тот согласился.
Лепски ожидал, держа пиджак в руках и переминаясь с ноги на ногу. Наконец Хэмилтон обратил на него внимание.
— Привет, Лепски, — сказал он, глядя на него холодно и цинично.
— Салют, Пит! Я сам буду показывать пиджак. Мы не хотим, чтобы он хоть на мгновение уходил из наших рук.
— Пожалуйста, согласен. Пошли.
— А… разве не нужно гримироваться? — спросил Лепски, едва сдерживая волнение.
Хэмилтон окинул его взглядом:
— Сойдет и так. Пошли.
Он ввел Лепски в ярко освещенную студию, где у расставленных камер крутилась целая армия техников.
— Я вас пропущу вначале, — сказал Хэмилтон. — Вы только держите пиджак, говорить буду я. Быстро прорепетируем. Станьте позади, — он показал на стол пальцем, — и поднимите руки, чтобы показать пиджак.
— Минутку, — проговорил Лепски. — Может быть, снять шляпу?
Хэмилтон вздохнул:
— Все флики носят шляпы. Можете не снимать.
Лепски встал позади стола. Двое техников показали ему, как он должен держать пиджак. Камеры приблизились. Лепски напрягся. Это был великий момент в его жизни. Хэмилтон посмотрел на него, потом кивнул.
— Хорошо, расслабьтесь. — Он взглянул на часы. — Наша очередь.
Он сел в кресло. На него направили камеру.
Лепски немного вспотел, ожидая. Он понимал, что говорит Хэмилтон, но его мысли были далеко. Он думал о Кэрол, которая ожидает его появления на экране, он думал об этих мерзавцах соседях. Черт возьми! Он произведет эффект!
Потом он услышал, как Хэмилтон сказал:
— Вот пиджак, который разыскивает полиция. — Молодой бородач сделал знак Лепски, который раздумывал, какое выражение придать своему лицу. Он подумал, что лучше всего суровое. В тот момент камера передвинулась на него, бородач сделал знак не шевелиться, и не успевший нахмуриться Лепски выглядел этаким симпатягой-парнем.
— Если кто-то узнал этот пиджак, — говорил Хэмилтон, — и может сообщить любые сведения, даже самые банальные, его просят связаться с полицией.
Камера удалилась. Бородач сделал знак Лепски, что все закончилось. Лепски сложил пиджак, повесил его на руку и удовлетворенно вздохнул.
Его руки коснулась девушка и показала ему на дверь. Хэмилтон продолжал говорить. Лепски было наплевать. У него была минута славы. Когда он вышел в холл, его ноги едва касались пола. Увидев ряд кабин, он позвонил домой.
Через некоторое время трубку сняла Кэрол.
— Ну, моя радость, тебе понравилось?
— Что мне понравилось? — резко спросила она.
— Ну, ну, дорогая. Как ты меня нашла?
— Ладно, я тебе скажу. Я пригласила соседей посмотреть передачу вместе со мной. В настоящий момент они пьют твое виски, как жаждущие верблюды, а перед этим вылакали последнюю бутылку джина.
— Мне наплевать, что они делают! — закричал Лепски. — Я хочу знать, как я выглядел?
— Откуда я знаю, — сухо сказала Кэрол.
По ее голосу Лепски понял, что она в бешенстве.
— Но, черт побери! Вы разве не смотрели передачу Пита Хэмилтона?
— Разумеется, смотрели.
Лепски, чувствуя, что задыхается, слегка расслабил галстук.