— И куда больше, когда такой пациент выпишется из больницы.
Доктор удивленно вскинул голову.
— Я имею в виду то, что, находясь в больнице, пациент, ставший наркоманом, понимает, что, если его уличат, его сразу же лишат наркотиков, и ведет себя смирно. Но как только его выписали из больницы, ему приходится доставать препараты на стороне за куда более дорогую цену, а без них он уже не может обходиться.
— Все начинается с неконтролируемой зевоты, — сказал доктор, — настолько сильной, — что получается вывих челюсти. Дикий озноб. Вернее сказать, человека колотит, одновременно он весь покрывается потом. Если человек везучий, он засыпает после такого приступа, но вскоре просыпается. Из носа течет столько слизи, что с ней не справиться никакими платками, потом — обильное слюноотделение. Известны случаи, когда больные захлебывались собственной слюной. Человеку холодно, он не может ничем согреться. Следующий этап — рвота и непроизвольное мочеиспускание. Мускулы перестают ему подчиняться. Он хочет натянуть на себя одеяло, а вместо этого ногами скидывает его. Если у него есть силы, он поднимается и начинает безостановочно ходить туда-сюда, но это не помогает. Ничто не помогает. Озноб продолжается. Он падает на пол и кричит. Ему необходим наркотик.
— Естественно, что цены на них бешено растут, — усмехнулся Дэйв.
Руки у де Калба сжались в кулаки.
— Я непременно узнаю, кто это делал!
Дэйв покачал головой.
— Позвоните в полицию, обратитесь персонально к капитану Кзмпосу. Он согласился с вердиктом о случайной гибели Джона Оутса, но только потому, что был завален работой, а это экономило время. Ваш звонок настроит его на боевой лад, с заданием он прекрасно справится.
Дэйв поднялся.
— На своей работе я сталкиваюсь с офицерами полиции. Как мне кажется, Кэмпос — один из самых сообразительных.
Де Калб тоже поднялся.
— Утром же позвоню ему.
— Зачем ждать до утра. Позвоните ему сейчас. Я видел его сегодня.
Телефонный аппарат стоял на столе. Дэйв снял трубку и протянул ее доктору.
— Если его нет на месте, звоните ему домой. Когда он узнает, в чем дело, он не станет возражать.
Появилась маленькая девочка. Она размахивала открытой книгой.
— Папочка, папочка! Почитай мне. Мамочка говорит, что она не любит змей.
В ее голубых глазах стояли слезы, губки дрожали.
— А ты мне обещал, обещал!
Де Калб положил трубку на рычаг и поднял дочурку на колени.
— Я обещал и почитаю тебе, но сперва мне нужно позвонить одному дяде по телефону.
Он вытер ей на лице слезинки тыльной стороной ладони.
— Я пошел, — сказал Дэйв.
8
Торговый центр был вызовом света надвигающейся темноте окружающих гор. Его реклама сверкала яркими красками. Большого наплыва покупателей не было. На площадке, где свободно могло разместиться полсотни машин, стояло всего три. Дэйв оставил свою машину возле аптеки и вошел внутрь.
Здесь царила тоскливая тишина, нарушаемая едва слышным стуком пишущей машинки где-то в заднем помещении. Дэйв двинулся туда между витринами с зубной пастой, дезодорантом и лосьонами. Стойка была очень высокой, сверху стояли старомодные банки с сушеными травами. Наверху имелась надпись: «Лекарства по рецептам». Между банками торчала голова молодого человека, его черные кудрявые волосы посередине разделялись пробором и спускались на уши. Карие глаза имели мечтательное выражение, а рот можно было сравнить с темно-красной розой. Он мог бы позировать для рисунков Росетти.
— Мак-Фейл? — спросил Дэйв.
— Мак-Саксид, — ответил парень. — Во всяком случае, так меня звали до сегодняшнего дня. Что случилось?
— А что должно было случиться?
— Вы не сказали «мистер Мак-Фейл» и не сказали «Джей Мак-Фейл». Почему-то это звучит официально. Да и вид у вас официальный. Я что-то напутал в рецептах?
— Вы приятель Питера Оутса. Я разыскиваю его. Я из компании, которая застраховала его отца. Страховку должен был получить Питер.
— Секундочку.
Он что-то допечатал на машинке и прошел к тому концу стойки, где она была значительно ниже. На краю лежал кассовый журнал, прозрачный ящик с лезвиями для безопасных бритв и маленькие батарейки для карманных фонариков. Парень был одет в белую куртку, под ней виднелась полосатая рубашка, и красные брюки с широченным ремнем с заклепками. В руке у него поблескивала бутылочка с какими-то пилюлями. Лизнув напечатанную им этикетку, он деловито приклеил ее к склянке, после чего сообщил: