Она невесело усмехнулась.
— Как сцена из душещипательного фильма. Молодая девушка одна на пустынном берегу, дрожащая, покинутая, обиженная. Под дождем. А кругом со стонами носятся чайки… Романтично?
Губы у нее сжались в горькой гримасе.
— Я продолжала жалеть себя, пока не нашла его.
Голос сразу охрип, а когда она потянулась к кофейной чашке, рука у нее дрожала.
— Эти мужчины… Они не станут вам помогать, независимо от того, как преданно вы их любили и как они любили вас.
Она была права, но ему не хотелось об этом думать.
— Не стоял ли Питер на дороге?
2
Она замерла.
— Я вас не понимаю.
— На дороге той любви, о которой вы только что говорили. Вашей любви и любви Джона Оутса. Не чувствовал ли этот парень себя ущемленным?
Она поставила чашку на стол. Слишком быстро. Кофе выплеснулся на блюдце. Она поднялась.
— Сомневаюсь, чтобы вы могли мне помочь.
Дэйв тоже поднялся.
— Я собираюсь его отыскать. Ведь вы тоже этого хотите, не так ли?
Она в смятении следила за ним.
— Да, хотела. И хочу. Но почему вы хотите его найти?
— На следующий день, после того как утонул его отец, сюда по почте пришла бумага от нашей компании. На имя Джона Оутса. Вы вскрыли конверт?
Она покачала головой.
— Я даже не вынимала письма из почтового ящика на протяжении нескольких дней. Потом я подумала, что Питер мог мне кое-что написать, и заставила себя проверить. От Питера не было ни слова. Остальные я не распечатывала.
— Это письмо где-то здесь?
Книжные полки разделялись дверью.
Эйприл вышла через эту дверь и вернулась с несколькими конвертами в руках, которые сунула ему в руки. Они были пыльными. Дэйв просмотрел их. Счет из телефонной компании, каталог книжного аукциона. Ага, вот и он, с золотыми медальонами в углу. Он протянул его Эйприл. Нахмурившись, она надорвала конверт и вытащила сложенные листки. Ознакомившись с ними, недоуменно приподняла брови и вопросительно посмотрела на него.
— Здесь какой-то бланк. В письме сказано заполнить его и вернуть назад.
— Джон Оутс звонил утром того самого дня, когда утонул, в «Медальон». Сказал, что хочет переписать свою страховку на другого человека. Это делается очень просто. Клерк послал ему необходимые бумаги.
Она секунду смотрела на него, ничего не понимая. Глаза у нее широко раскрылись, она упала в кресло, облизав сразу пересохшие губы, и тихонечко прошептала:
— Страховку должен был получить Питер.
— Это ответ на ваш вопрос?
— Нет!
Она медленно покачала головой. Чувствовалось, что она поражена.
— Ох, нет! Невозможно поверить тому, что он убил собственного отца. Нет, вы же совсем Питера не знаете. Вы не знали Джона. Вы не понимаете, что они значили друг для друга… Не знаете…
— Я знаю, что его ударили по голове.
— Он ударился о скалы! — закричала она. — Волны с силой ударяют об эти скалы в штормовую погоду. Волна подхватила его и… Все это сказано в отчете коронера.
Руки у нее были сцеплены, косточки побелели, уподобляясь по цвету бумаге, которую она скомкала.
— Почему вы не верите коронеру? Он видел больше утопленников, чем вы. Легкие Джона были заполнены водой.
— Я не говорил, что удар по голове его убил. Джон Оутс действительно утонул. Коронеру я верю.
Он усмехнулся.
— Верю ему точно так же, как и вы. Но вы же не в состоянии представить, как это Джон Оутс надумал идти купаться под проливным дождем?
— Полиция же верит! — возразила она.
— Вы же сами сказали, что полиции нет ни до чего дела. Она получила вердикт, который оставляет их в стороне. Больше это не их забота. А вот для меня смерть Джона Оутса остается проблемой.
Он закурил.
— Его могли ударить по голове здесь, в этой комнате, в бессознательном состоянии раздеть, дотащить до берега и сбросить в воду, где он и утонул.
— Только не Питер!
На ее лице появилось упрямое выражение.
— Он не стал бы этого делать и не смог бы! Да и ради чего?
— Ради двадцати тысяч долларов.
Дэйв подошел к стеклянной двери. По самой кромке горизонта медленно передвигался траулер.