Свои произведения я буду располагать в хронологическом порядке, но держаться строго этого порядка невозможно, и я буду только стараться, чтобы новые произведения не смешивались со старыми. Особенно крупных вещей у меня нет, и потому делить на более или менее крупные я не буду. Что касается объема томов, то и я также желаю, чтобы распределение материала было возможно равномерное, чтобы томы были одинакового объема и чтобы тип книжки определился теперь же, чтобы не менять его в будущем при поступлении нового материала. Объем и формат книжки вполне зависит от Вас; у меня на этот счет только одно мнение: чем толще книжка, тем лучше. О количестве томов можно будет судить приблизительно через 2–3 недели, когда у меня будет уже собран почти весь материал.
Магазин Суворина обещает прислать Вам нужные сведения тотчас же, как только он сам получит нужные справки из провинции (магазины и железнодорожные шкафы). Две книжки — «Рассказы» и «Каштанка» — уже распроданы.
Продолжать сотрудничать в «Ниве» я буду* с большим удовольствием, так как люблю Ваш журнал. В настоящее время, пока я не дома, я работаю очень мало и неохотно, но в апреле, вероятно, начну работать как следует и буду присылать Вам рассказы, которые по своему содержанию и цензурным условиям будут подходить для Вашего журнала.
Теперь о фотографии. В Ялте сниматься нельзя, здесь нет порядочной фотографии. Придется отложить до Москвы. Я буду сниматься, только уступая Вашему желанию, сам же я, если бы это зависело от меня, не помещал бы своего портрета, по крайней мере, в первых изданиях. То же самое могу сказать и о моей биографии. Если Вы найдете возможным обойтись без портрета и биографии, то этим меня очень обяжете.
Получено Ваше письмо от 20-го февраля*. В первые томы войдут рассказы, которые я уже послал Вам, а также рассказы, помещенные в сборниках «Пестрые рассказы», «В сумерках» и «Рассказы». Кроме того, я пришлю еще мелких рассказов, по крайней мере, на один том. В своем последнем письме Вы спрашиваете относительно рассказов, которые я помещал когда-то в «Петербургской газете». Часть их уже вошла в сборники, другая часть имеется у меня в оттисках или переписывается.
В заключение позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим и преданным.
А. Чехов.
Ялта.
Суворину А. С., 25 февраля 1899*
2660. А. С. СУВОРИНУ
25 февраля 1899 г. Ялта.
Вашу грустную телеграмму получил сегодня. Поздравляю Вас, Анну Ивановну, Настю, Борю*. Желаю здоровья, счастья. Пишите, как поживаете. Что нового? Буду писать.
Чехов.
На бланке:
Петербург. Суворину.
Чехову И. П., 25 февраля 1899*
2661. И. П. ЧЕХОВУ
25 февраля 1899 г. Ялта.
Пришли с Е<рмиловым> семги, но лососины не присылай. Насчет картин скажу кому следует*. «Белолобого» получил*.
Участок, который продается в Кучукое рядом с моим, мал очень; в нем 200–300 саж<ен>, не больше. Я весной подыщу для тебя что-нибудь более подходящее, если желаешь, или станем искать вместе, когда приедешь, или будем ждать случая.
От Кувш<инниковой> письма я не получал*.
Мы, т. е. я и Маша, затеяли покупку дома в Москве. Я за то, чтобы купить в районе Курского вокзала. Дом нужен маленький, дешевый.
Будь здоров. Соне нижайший поклон и привет. Батекину тоже.
Твой Antonio.
25 ф.
На обороте:
Москва. Ивану Павловичу Чехову.
Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
Авиловой Л. А., 26 февраля 1899*
2662. Л. А. АВИЛОВОЙ
26 февраля 1899 г. Ялта.
26 февр.
Многоуважаемая Лидия Алексеевна, посылаю список рассказов*, которых не нужно переписывать. Скажите моему переписчику, что я сострадаю ему всей душой. Все мало-мальски порядочные и сносные рассказы уже давно выбраны и остались непереписанными только плохие, очень плохие и отвратительные, которые мне нужны теперь только потому, что на основании 6 пункта договора я обязан сдать их г. Марксу.
Каждый рассказ переписывается на особой тетрадке с полями, на одной стороне; формат — четверть листа. На каждом рассказе NB: такой-то год, такой-то №.
А это большое удовольствие сознавать, что мне уже не придется для каждой новой книжки придумывать название. Будут просто «Рассказы», том I, том II и т. д. Маркс хочет дать мой портрет, но я упираюсь. Обещает издать прекрасно. Увидим, если живы будем. Новое издание, по всей вероятности, выйдет не раньше августа.
Дней 5–6 назад я послал Вам письмо*, а сегодня пишу опять. Что нового в Петербурге и в литературе? Нравится ли вам Горький? Горький, по-моему, настоящий талант, кисти и краски у него настоящие, но какой-то невыдержанный, залихватский талант. У него «В степи» великолепная вещь. А Вересаев и Чириков мне совсем не нравятся*. Это не писанье, а чириканье; чирикают и надуваются. И писательница Авилова мне не нравится за то, что мало пишет. Женщины-писательницы должны писать много, если хотят писать; вот Вам пример — англичанки. Что это за чудесные работницы. Но я, кажется, ударился в критику; боюсь, что в ответ Вы напишете мне что-нибудь назидательное.
Сегодня погода очаровательная, весенняя. Птицы кричат, цветут миндаль и черешни, жарко. Но все-таки надо бы на север. В Москве в 18-й раз идет «Чайка»; говорят, поставлена она великолепно.
Будьте здоровы, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Вальтеру В. Г., 1 марта 1899*
2663. В. Г. ВАЛЬТЕРУ