— Эти убийства тоже невероятны и скандальны, вы не находите? — парировал я. Профессор пошатнулся и плюхнулся в кресло, что-то недовольно бормоча себе под нос, а я смог продолжать свою речь: — Дамы и господа, вы, безусловно, оцените причину, которая позволяет мне разрешить вам покинуть этот зал. Больше нет никакой опасности, убийца задержан!
Всеобщее возбуждение выразилось в громких восклицаниях. Я терпеливо ждал, пока все успокоятся.
— Теперь он обвинен в преднамеренном убийстве и находится по пути к комиссариату. Мне остается пожелать вам доброй ночи и сна без кошмаров.
Колеман вновь подскочил:
— Должен ли я понять, мистер, что, после того как вы сообщили нам эту новость, вы даже не собираетесь назвать нам имя гнусного преступника?
— Ну что вы, профессор! Я полагал, что вы все догадались. Это единственный отсутствующий представитель корпуса преподавателей. Господин, который рассматривает убийство как одно из произведений искусства.
— Пирс? — заорал Колеман. — Вы сошли с ума!
Через три кресла от Колемана вдруг раздался крик раненого животного. Мисс Баннистер приподнялась. Ее лицо исказило отчаяние.
— Нет, — простонала она, — нет, это невозможно!
Пошатнувшись, мисс Баннистер свалилась на ковер.
Именно с этого момента руководство ученицами взяла в свои руки мисс Томплинсон и проделала все это, должен признаться, с завидной твердостью. Она отстранила любопытных, чтобы дать приток воздуха директрисе, потом подняла ее с такой легкостью, как будто та была ребенком, и понесла эти сто пятьдесят фунтов свежего мяса к кабинету патронессы.
Я последовал за ней. Когда мы прибыли по назначению, я закрыл дверь. Мисс Томплинсон деликатно положила мисс Баннистер на диван и стала похлопывать ее по щекам.
— Ничего особенного, — произнесла она. — Это всего лишь потрясение, понимаете? Я ничего не должна говорить, но разве я стану предательницей, если кое-что расскажу вам, да?
— Не будете, — успокоил я Агату.
— Видите ли, мисс Баннистер влюблена в Пирса. Это необъяснимо, но это факт. Я всегда находила Пирса немного неискренним и мало подходящим для этой школы. У него постоянно приторный вид, особенно если он встречается с некоторыми девицами в коридоре. — Мисс Томплинсон энергично качнула головой. — Хитрец! Такое впечатление он на меня производит. Ему следовало бы больше заниматься физическими упражнениями и принимать холодные ванны, это избавило бы его от эротических мыслей. Вот, например, мой Август… Знаете, мы скоро поженимся, и меня это устраивает. Наша любовь чистая, романтичная. К тому же мистеру Диксу необходимо, чтобы им, бедным малым, кто-нибудь занимался. Этот не станет разглядывать учениц плотским взглядом и раздевать их глазами. Он понимает разницу между чувствами и всем остальным.
Мисс Баннистер захлопала глазами.
— Эдвард… — почти беззвучно прошептала патронесса и открыла глаза, после чего вновь отключилась.
— Шок! — лаконично прокомментировала мисс Томплинсон. — Что-то она долго не приходит в себя, вы не находите, лейтенант?
— Да, конечно.
Мисс Томплинсон взглянула на меня с улыбкой, изображающей одновременно удивление и восхищение:
— Решительный человек! Быстрая рука!
— Простите?
— Так быстро обнаружить, что именно Пирс нанес роковой удар. Высший класс! Лучше всякого кино. Но какой все же чудовищный вечер! Если вспомнить об этих двух бедных девочках… Ужасно! Этот тип — извращенный монстр, лейтенант, а я всегда знаю, что говорю. Просто невероятно! Необходим чистый разум в чистом теле, и такие вещи никогда не произойдут. Вы со мной согласны, лейтенант?
— Только наполовину — о чистом теле.
Мисс Томплинсон громко засопела и вновь принялась хлопать по щекам мисс Баннистер. В дверь осторожно постучали. Я прогнал посторонние мысли и открыл ее. Передо мной оказался улыбающийся мистер Дикс с испуганным видом:
— А что, Агата… простите… мисс Томплинсон… еще здесь? Я вам не помешал, лейтенант?
— Нет, входите же.
— Благодарю.
Когда мистер Дикс робко вошел, невеста одарила его улыбкой.
— Ты беспокоишься обо мне, мой волк? — Агата Томплинсон повернулась ко мне: — Август такой заботливый. Если он не видит меня в течение двух минут, то сразу же начинает беспокоиться.
— Он же готовится к женитьбе, мисс, — заметил я. — Нормальное дело. Вначале мужья всегда беспокоятся о своих женах, затем этим занимаются женщины.
— Не будьте таким циничным, — строго проговорила мисс Томплинсон. — Цинизм — наш злейший враг. С ним необходимо бороться, не исключено, что и с помощью кулаков. Вы сами удивитесь результатам.