Глава 2
— Что случилось с вашей мебелью? — спросила миссис Блэр.
— Я отдал ее в ремонт. В конце концов, она простояла тут целый день, а эта современная мебель быстро теряет вид. И чек ваш я потерял.
— Чек я вам выпишу другой, — бросила она небрежно. — Разумеется, после того, как приостановлю выплату по первому. А это Обри.
Обри был высоким и плотным, с волнистыми каштановыми волосами, карими глазами, густыми каштановыми усами. Он улыбался, показывая отличные зубы.
— Как поживаете, мистер Бойд? — Его рукопожатие было сильным и уверенным. — Эдель считает, что вы можете справиться с нашей деликатной проблемой, и я, поверьте, буду вам благодарен.
— Благодарность миссис Блэр исчисляется девятью тысячами — вот это я понимаю.
Обри взвизгнул, как собака, и я было решил, что его мучает головная боль, такая же нестерпимая, как у меня, но потом понял, что он смеется.
Миссис Блэр посмотрела на часы.
— Мы уже опаздываем, — поспешно сказала она. — Если мы собираемся попасть на репетицию, надо поторопиться.
— Неплохо придумать историю моей дружбы с Обри, если кто-либо полюбопытствует.
— Хорошая мысль, — кивнул Обри.
— Обри учился в Йеле, — сказала она. — А вы где учились, мистер Бойд?
— В детективном агентстве Крюгера. И раз мы с Обри старые друзья, он должен называть меня Дэнни.
— Конечно, Дэнни, — кивнул он. — В прошлом году я отдыхал в Палм-Спрингс, и мы могли познакомиться там.
— Почему бы и нет, — согласился я. — А от чего вы там отдыхали?
— От Нью-Йорка. — Он слегка нахмурился. — А зачем такая многозначительность, старина?
— Я подумал, что вы, может, где-то работаете.
Он опять засмеялся своим странным смехом, похожим на визг:
— Работа занимает чересчур много времени. Я живу на проценты и играю немного на бирже. А дел у меня хватает.
— Охотно верю, — сказал я.
— Значит, договорились, — оборвала Эдель. — Можно ехать.
Я потрогал синяк на лбу.
— Только не очень быстро, — попросил я. — У меня с утра голова не в порядке.
— Не больше, чем вчера, — заметила Эдель и холодно улыбнулась.
В «кадиллаке» Обри мы добрались до места за полчаса. Склад располагался в Ист-Сайде и вполне подходил для хранения трупов. Судя по запаху, кому-то уже приходила в голову такая мысль.
Посреди огромного помещения на пыльном цементном полу стояли мужчина и женщина. Другие мужчина и женщина сидели на старом ящике и наблюдали за ними. Мы направились туда, и звук наших шагов отозвался глухим эхом.
— «Офелия! О, нимфа…» — Мужчина запнулся и повернул голову к нам. — Кстати, о нимфах, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Вот здесь жена моя, Эдель, мой сын и гость-пришелец. Зачем пришли вы?
— Привет, — натянуто сказал Обри. — Хочу представить тебе своего приятеля, Дэнни Бойда. Он большой поклонник твоего таланта и до смерти хочет познакомиться с тобой.
— До смерти? Тогда я не буду мешать вам умереть, Дэниел. У нас есть роль для призрака.
— Пригласите меня, как только вам понадобится исполнитель на роль бездарного актера, — сказал я, пожимая старику руку.
У Николаса Блэра было лицо стареющего идола. Длинные черные и все еще густые волосы падали ему на один глаз. Нос был длинный и прямой, подбородок раздвоенный и решительный. Лишь подойдя почти вплотную, можно было увидеть седые пряди, мешки под глазами и глубокие морщины — в гриме на сцене он наверняка выглядел моложе.
— Позвольте представить вас остальным, Дэниел, — проговорил он своим мощным, раскатистым голосом. — Познакомьтесь, вот человек без души, мой продюсер Вернон Клайд.
Клайд, сидевший на ящике, был лыс и, судя по выражению его лица, страдал от язвы желудка.
— Мое почтение, — пробормотал он и сделал вялый жест рукой в мою сторону.
— Рядом с ним моя мать, Лоис Ли, — продолжал Николас благосклонно.
— У Никки извращенное чувство юмора, — сказала Лоис Ли безразлично. — Он имеет в виду, что я играю его мать. Добро пожаловать в сумасшедший дом, мистер Бойд.
— Спасибо, — ответил я и присмотрелся к ней внимательно. Ей было около тридцати пяти, плюс-минус лет пять. Скорее плюс. Ее огромная грудь могла довести до умопомрачения. Парень, которого она захочет приласкать, рисковал умереть от нехватки воздуха. Но судя по дерзким глазам и пухлой нижней губе, Лоис вряд ли бы ему это позволила. Я имею в виду задохнуться.
— И последняя по счету, но не по важности, — продолжал Николас, — Чарити Адам.