44
ФРЕДЕРИКУ ЙЕТСУ [51]
Ноябрь 1838 г.
В случае если предварительные переговоры будут закончены к нашему обоюдному согласию, я предполагаю подготовить «Оливера Твиста» для сцены ко дню открытия следующего сезона.
Если мне не изменяет память, миссис Онор я никогда не видел, но уже одно то обстоятельство, что она «миссис», сразу наводит на мысль, что для Оливера Твиста она окажется слишком громоздкой.
Если его должна играть особа женского пола, пусть это будет бойкая девочка лет тринадцати — четырнадцати, не больше, иначе это будет выглядеть нелепо. Не думаю, что до Вашей следующей премьеры какой-нибудь театр сможет перехватить нашу идею. Во всяком случае, спектакль этот следует ставить в весьма необычной манере, ибо, в отличие от «Пиквика», роман характеризуется запутанной и сложной интригой. Меня очень радует, что никто не слыхал, как я намереваюсь поступить в конце книги с ее персонажами, потому что в настоящее время я и сам еще толком не знаю, как мне с ними поступить. Я твердо уверен, что, объединив свои силы (я в качестве автора, вы — в качестве исполнителя роли еврея), мы нанесем неотразимый удар всем своим конкурентам.
45
МИССИС С. К. ХОЛЛ [52]
Даути-стрит,
29 декабря 1838 г.
Моя дорогая миссис Холл,
Я весьма благодарен Вам за Ваше милое письмо и интересный случай, который Вы к тому же превосходно изложили. Я поместил его вместе с рукописью первых глав «Никльби», и там и буду держать его как свидетельство верности моей картинки.
Поверьте, что гнусность этих йоркширских учителей невозможно преувеличить и что я даже немного сгладил страшную действительность, разбавив ее, насколько мог, юмором, чтобы не оттолкнуть читателя слишком уж мерзкой картиной. А негодяя, о котором говорите Вы, я, представьте себе, видел! Фамилия его — Шоу, дело это слушалось, насколько я помню, лет восемь или десять назад, и, если я не ошибаюсь, после этого было еще одно, возбужденное родителями несчастного ребенка, которого Шоу ранил в голову перочинным ножиком, испачканным в чернилах, вследствие чего у мальчика сделалась опухоль и он умер. Когда я ездил в те края, кругом лежал глубокий снег. Подле школы стоит старая церковь, и в первой же могиле, о которую я споткнулся в тот унылый зимний вечер, покоится прах мальчика, прожившего на свете восемнадцать томительных лет и скончавшегося, как гласит надпись, «преждевременно» (я думаю, сердце не выдержало — так, «преждевременно», падает верблюд, когда на него навьючивают еще один, последний тюк) в этом проклятом месте. Мне кажется, что тень этого мальчика тут же и навеяла мне образ Смайка.
Я поехал под вымышленным именем, на всякий случай заручившись у одного столичного адвоката письмом к его коллеге, проживающему в Йоркшире; в письме говорилось, что некая вдова, приятельница адвоката, хочет поместить своих мальчиков в йоркширскую школу в надежде таким образом разжалобить жестокосердых родственников. Йоркширский стряпчий дал мне рекомендательные письма в две-три школы, но в тот же вечер явился ко мне в гостиницу, где я остановился, и, страшно конфузясь, с запинкой на каждом слове — это был большеголовый, плосконосый малый с красной физиономией — сообщил мне, проявив при этом неожиданную для человека с такой внешностью чувствительность, что весь день его мучила совесть и что в эти печальные места не следует отправлять сирот; затем, умоляя меня не выдавать его, он сказал, что лучше определить их куда угодно — в конюхи, на побегушки или просто бросить на произвол судьбы, — лишь бы не сюда! И это — стряпчий, сытый, деловой человек, грубый йоркширец!
Миссис Диккенс и я будем рады видеть Вашего друга, о котором Вы пишете, — это мы вдвоем обращаемся к вам обоим; что касается меня, я рассчитываю на Вашу снисходительность и умоляю Вас простить мне эту длинную историю — ибо Вы сами виноваты в том, что я принялся рассказывать ее Вам.
Преданный Вам.
46
ДЖОНУ ФОРСТЕРУ
21 января 1839 г.
…Вы, вероятно, уже поняли из прежних моих слов, что у меня зреет подобное намерение. Я знаю, что Вы не станете меня отговаривать. Иного выхода нет. Я ничуть не выдумываю, когда говорю, что в настоящее время я просто не могу писать эту повесть. Огромная прибыль, которую «Оливер» доставил и продолжает доставлять издателям; жалкая, нищенская сумма, которую я за него получил (меньше того, что сплошь да рядом выручают сочинители романов, у которых покупателей от силы полторы тысячи); мысль об этом и сознание, что мне предстоит такой же тяжелый рабский труд на тех же условиях поденщика; сознание, что мои книги обогащают всех, кто с ними связан, кроме меня самого, и что в самом зените своей славы и в расцвете сил я вынужден барахтаться все в тех же цепях и тратить свою энергию понапрасну для того, чтобы другие могли набить себе карманы, в то время как своей семье я с трудом обеспечиваю образ жизни, мало-мальски приличествующий ее положению в обществе, — все это удручает меня и лишает бодрости; зажатый в подобные тиски, я не могу — не могу и не стану — начинать новую повесть; я должен перевести дух; дождаться лета, провести какое-то время на свежем воздухе, без забот, и тогда, может быть, я приду в более спокойное и подходящее состояние. Словом, «Барнеби Раджу» придется обождать с полгода. Если бы не Вы, я и вовсе его бросил. Ибо я торжественно заверяю Вас, что считаю себя свободным — перед богом и людьми — от таких односторонних обязательств после всего того, что я сделал для тех, кто связал меня ими. Сеть, которой меня оплели, так мешает мне, так мучает и так ожесточает меня, что я только и думаю о том, как бы — любой ценой, мне уже безразлично, какой! — ее порвать. Но я не поддаюсь этому желанию. Единственное, чего я требую, — это чтобы мне дали отсрочку, столь обычную в литературных соглашениях; и заявляю, что в течение шести месяцев после окончания «Оливера» в «Альманахе» я отказываюсь от каких бы то ни было обязательств, связанных с новой работой, и обещаю как можно энергичней разделаться со старой…
51
Йетс Фредерик (1797–1842) — актер и директор театра «Адельфи», поставивший в 1836 г. сценическую переделку «Николаса Никльби» еще до выхода романа в свет полностью и сделавший по предложению Диккенса сценический вариант «Оливера Твиста». С большим успехом выступал в ролях Манталини, Феджина, Квилпа.
52
Миссис С. К. Холл — детская писательница, жена писателя и редактора Сэмюэла Картера Холла. С супругами Холл Диккенс поддерживал приятельские отношения.