Что касается хозяина — мсье Бокура — то он изумителен! Здесь у всех по две фамилии (не могу уразуметь почему), и, стало быть, мсье Бокур, как его здесь обычно называют, полностью именуется — мсье Бокур-Мютюэль. Это почтенного вида жизнерадостный малый с хорошим, открытым лицом. Живет он на холме сзади нас, как раз за верхней аллеей нашего сада. Он был торговцем полотна, и в городе у него как будто еще есть магазин, но, по слухам, заложенный. По-видимому, мсье Бокур пребывает в стесненных обстоятельствах и все из-за этого владения, которое он своими руками засадил, которое день-деньской совершенствует и которое при каждой возможности величает только «имением». В городе он пользуется огромной популярностью (в лавках все неизменно расцветают, когда мы упоминаем его имя, и поздравляют с таким хозяином) и действительно ее заслуживает. Он до того щедр, что мне совестно с чем-нибудь к нему обращаться, он немедленно доставляет все, о чем бы вы ни заикнулись. Я просто краснею при мысли о том, что он предпринимал по части невероятных кроватей и умывальников. На днях я усмотрел в одном из боковых садиков — по обе стороны тоже имеются садики! — одно место, с которого Потешный Соотечественник непременно должен был свалиться и проделать спуск в какую-нибудь дюжину футов. «Мсье Бокур, — сказал я тогда, и он тут же сорвал с головы шляпу, — возле коровника лежат ненужные доски, если вы будете столь любезны и велите загородить это место одной из них, я думаю, будет безопасней». — «O mon dieu, сэр! — отвечал мсье Бокур, — здесь нужен только чугун! Это не та часть имения, где приятно видеть доски». — «Но ведь чугун это очень дорого, — возразил я, — и, право же, не стоит того…» Он сказал: «Сэр, тысячу извинений! Это будет чугун! Непременно, окончательно — только чугун». — «В таком случае, — сказал я, — я был бы рад оплатить половину расходов». — «Сэр, — сказал мсье Бокур, — никогда!» Затем, чтобы перейти на другую тему, он изменил свой непреклонно-торжественный тон на светски непринужденный и произнес: «Вчера, при лунном свете, казалось, что все цветы в имении — о всемогущий! — купаются в небе! Вам нравится имение?» — «Мсье Бокур, — сказал я, — я им очарован. Я всем здесь более чем доволен». — «И я, сэр, — ответил мсье Бокур, прижав к груди шляпу и поцеловав свою руку, — и я, сэр, равным образом!» Вчера явились два кузнеца и поставили внушительную чугунную ограду, вмуровав ее в каменный парапет… Если необычайное устройство внутри дома трудно даже описать, то уж чудеса в его садах не мог бы измыслить никто, кроме француза, одержимого своей идеей. Помимо картины, изображающей этот дом, которая висит в столовой, в холле красуется план имения. Величиной с Ирландию. И каждая из достопримечательностей помечена в указателе пышным названием. Там насчитывается пятьдесят два названия, включая «Домик мальчика с пальчик», «Аустерлицкий мост», «Иенский мост», «Эрмитаж», «Беседка старого гренадера», «Лабиринт» (не имею ни малейшего понятия, какое название к какому месту относится), и к каждой комнате указан путь, словно дом такой невероятной величины, что без подобного путеводителя вы непременно заблудитесь и, чего доброго, умрете с голоду, застряв между двумя спальнями…