Я чрезвычайно высоко ценю Ваши усилия и понимаю, какие трудности Вам приходится преодолевать, и мне бы очень не хотелось, чтобы у Вас укоренилось мнение, будто Вас затирают, будто Вы — жертва обстоятельств, будто достойный труд — лишь оттого, что он принадлежит Вашему перу, — не может получить признания. Я убежден, что если бы эта пьеса была написана Шериданом Ноулсом [64] или сэром Эдвардом Бульвером [65], ее все равно бы не поставили. Говорю с полным убеждением, потому что знаю кое-что о жизни обоих этих джентльменов, и мне известно несколько случаев, когда им пришлось выдержать дружескую критику и осуждение. Вспомните, как трудно написать хорошую пьесу, как мало людей преуспели в этом, сколько их потерпело крах, какая ничтожная горстка пробует свои силы на этом поприще, а из тех, кто пробует, тоже ведь не всякий решится представить свою попытку на суд людской!
Поразмыслите над всем этим! и тогда мои слова не покажутся Вам ни обескураживающими, ни обидными — к тому же Вы не должны забывать, что я высказываю всего лишь свое личное мнение и могу ошибаться не хуже любого другого.
Искренне Ваш.
54
МАКРИДИ
Даути-стрит,
пятница вечером, 25 октября 1839 г.
Мой дорогой Макриди,
Наконец-то я получил книгу, всю книгу и только книгу [66] (пока без переплета, а это важная штука!), и направляю ее Вам с этим письмом! Красный цвет выражает мой румянец стыда по поводу ее яркого одеяния; золотой обрез все блистательные комплименты, которых я Вам не произношу; а сама книга мое сердце на протяжении двадцати месяцев, которое принадлежало Вам весь этот короткий срок по той причине, что оно принадлежит Вам всегда.
Я собирался было поблагодарить Вас в этом письме за Ваше участие к Бернету [67] и рассказать, какие отвратительные кошмары меня преследуют каждую ночь: то я ищу сиделку, которую никак невозможно разыскать, то обрываю звонок у дверей врача, которого никак не добудиться, то еду в коляске, в которую впряжена неподвижная лошадь, и колеса вертятся на месте. Но что такое мои переживания по сравнению с Вашими! Три к… десяти, скажем, считая прошлые, настоящие и будущие.
Засвидетельствуйте, пожалуйста, мое уважение миссис и мисс Макриди и верьте, мой дорогой Макриди, в постоянную преданность Вашего друга.
55
ФОРСТЕРУ
9 января 1840 г.
…Я приду к Вам обедать. Я собирался было провести вечер в полном одиночестве и размышлении (как и вчера), но, пожалуй, мне лучше все же выйти, а то как бы работа без отдыха и срока в самом деле не довела бы меня до отупения. Список заглавий заготовлен и у меня, но я, кажется, уже остановился на окончательном — или почти окончательном — варианте. Хочу начать книгу рассказом моего старого чудака, живущего в своем диковинном домишке. Среди прочих чудачеств он описывает свою привязанность к старинным стенным часам, заключенным в диковинный футляр; он рассказывает, как после долгих вечеров, проведенных наедине с этими часами, он привык к их голосу, словно к голосу друга; и всякий раз, как они бьют ночью, ему кажется, будто они заверяют его, что дверь его спальни по-прежнему охраняет неунывающий страж; а всякий раз, как он посмотрит в сторону часов из своего угла у камина, «черты лица» на пыльном циферблате словно теряют свою суровость и отвечают ему приветливым взглядом. Затем я намерен рассказать, что в старом, темном, глубоком, тихом чулане, где хранятся гири от часов, лежат кипы старинных рукописей, которые он время от времени читает, причем и читая он не забывает о часах; затем объясню, что клуб свое наименование принял для того, чтобы подчеркнуть пунктуальность своих членов, а также в честь привязанности основателя клуба к своему молчаливому другу. Итак, книгу я назову либо «Часы старика Хамфри», либо «Часы мистера Хамфри»; вначале помещу гравюру, изображающую мистера Хамфри на фоне его часов, и объясню что и как. Все собственные писания Хамфри будут помечены: «Возле часов», — и у меня есть кой-какие соображения по поводу вставных рассказов. Я думал об этом весь вчерашний день и часть ночи, пока не лег. Я чувствую, что мне удастся развить этот замысел, и очень им увлечен…
64
Ноулс Шеридан (1784–1862) — английский драматург. Участвовал в любительских спектаклях Диккенса.
65
…или сэром Эдвардом Бульвером… — Эдвард Бульвер-Литтон (1803–1873) — английский писатель и драматург, автор исторических и психологических романов. Был в приятельских отношениях с Диккенсом, который ставил его пьесы в любительских спектаклях и печатал его произведения в своих журналах «Домашнее чтение» и «Круглый год».
66
Наконец-то я получил книгу, всю книгу, и только книгу… — Диккенс пародирует слова присяги: «Клянусь говорить правду, всю правду, и только правду».
67
…Ваше участие к Бернету… — Генри Бернет — муж старшей сестры Диккенса Фанни, умершей от чахотки в 1848 г.