Я чрезвычайно польщен Вашим мнением о Ньюгете — ни в настоящем, ни в будущем ничьи похвалы не могут доставить мне больше радости, чем Ваша. Те два места, о которых Вы говорите, я пропустил не случайно, а сознательно и решил отказаться от них по зрелом размышлении. Что касается миссис Фрай [14], я увидел в редакции какую-то квакершу и, повернувшись к Вам, сказал в шутку: «Вот миссис Фрай»; но была ли то в самом деле она или еще какая-нибудь добрая квакерша, каких много на свете, — одному богу известно; я даже не уверен в том, что она жива; а если даже жива, то она, должно быть, старше той дамы, которую мы с Вами видели. Теперь насчет Кухни. Я не знаю, в каком другом месте я мог бы ввести этот эпизод, не ослабляя эффекта последующего описания. Я решил его выпустить, на всякий случай, — ведь какие-нибудь щепетильные глупцы, которые смотрят на вещи иначе, чем мы с Вами, могут найти нечто отталкивающее, отвращающее в самой идее. Когда я получу корректуру, я еще раз взгляну на это место и попробую вставить его куда следует en passant[15].
И последнее, об исправительном доме. Я писал Крукшенку и просил его дать мне записку к Честертону [16], чтобы еще раз побродить по тюрьме. Впрочем, я бы предпочел не описывать ее здесь. Тюремное заключение сроком на один год, каким бы суровым оно ни было, никогда не вызовет того острого интереса у читателя, какой вызывает смертный приговор. Топчак не может завладеть человеческим воображением в той же мере, что и виселица; Хогарт, например, а его суждением не следует пренебрегать, так как у него многолетний опыт, говорит, что, по его мнению, еще один тюремный очерк может ослабить эффект первого.
Всегда и искренне Ваш.
7
ДЖОНУ МАКРОУНУ
Четверг утром,
7 января 1836 г.
Дорогой сэр,
Я не стал заниматься сочинением нового заглавия для очерков, и поэтому большая часть книги, если не вся книга, уже набрана. С техникой этого дела я незнаком и, признаться, не понимаю, как можно заменить слова: «Очерки Боза», когда они значатся уже на каждой странице, — не уничтожая всего тиража. Если Вам придет в голову какое-нибудь другое заглавие, сообщите, пожалуйста, я буду рад и подумаю; единственное соображение, которое заставляет меня держаться за мое старое заглавие, — это то, что оно скромное и простое — два качества, которыми начинающему писателю не следует пренебрегать. Джордж Крукшенк заходил ко мне в понедельник и сказал, что к концу недели пришлет мне записку с приглашением провести у него вечер и посмотреть его офорты. Он, должно быть, даст о себе знать либо сегодня вечером, либо завтра, и тогда я тотчас зайду к Вам.
Я чрезвычайно польщен суждением Эйнсворта о «Посещении Ньюгетской тюрьмы» и его очевидным сочувствием к нашим делам. Видел ли он «Черную вуаль»?
Искренне Ваш.
Не пора ли давать объявление? Все меня об этом спрашивают.
8
ТОМАСУ БИРДУ [17]
Вторник днем,
2 февраля 1836 г.
Мой дорогой Бирд,
Леметр заходил ко мне сегодня утром, чтобы поговорить о том, что нам делать, и я предложил ему следующий план, с которым он тут же согласился. Партию несогласных составляете Вы, я, Леметр, Гарфилер и Уотс. Пусть завтра днем, когда все приготовления к сессии будут окончены, один из нас (я не возражаю против того, чтобы это был я) скажет, что мы пятеро хотим поговорить с Истхопом [18], - само собой разумеется, что с теми, кто уже поставил свою подпись, мы не будем входить ни в какие контакты. После этого мы скажем, что, поскольку среди нас возникли разногласия, мы хотели бы получить вполне определенный ответ и уяснить себе, будут ли те, кто отказался поставить свою подпись, уволены по истечении срока настоящего договора. Если ответ будет утвердительный, то мы письменно выразим наш протест и объявим о своем намерении заключить первый же годовой контракт, который нам предложит любая редакция. Если же Истхоп не станет настаивать на своем, то подписываться мы не будем, зато выразим готовность пойти навстречу любому приемлемому для нас предложению, если таковое не будет касаться продолжительности наших контрактов и оградит нас от повторения неприятностей, на которые мы жалуемся.
Завтра вечером я иду в «Адельфи» [19]. Нашей редакции оставили отдельную ложу, в которой будет место и для Вас, если Вы захотите сопровождать меня и Хогартов. Но в любом случае, поскольку встреча назначена на пять, Вы обедаете со мной ровно в три.
14
Фрай Элизабет (1780–1845) — член секты квакеров, общественная деятельница, принимавшая активное участие в борьбе за смягчение режима в английских тюрьмах.
16
Честертон — директор Образцовой тюрьмы Пентонвиль, построенной в 1842 г. и рассчитанной на «исправление» уголовных преступников строгим режимом одиночного заключения и принудительными работами.
17
Бирд Томас — один из друзей юности Диккенса, работавший вместе с ним парламентским репортером и порекомендовавший его в редакцию «Морнинг кроникл». Из этого письма видно, что Диккенс организовал коллективный протест сотрудников редакции «Морнинг кроникл» против посягательств издателя на их права. Репортеры пригрозили последнему уходом и добились удовлетворения своих требований. Каковы были эти требования, биографам Диккенса установить не удалось.
18
Истхоп Джон (1784–1865) — судья, член парламента, издатель большой либеральной газеты «Морнинг кроникл» с 1834 по 1847 г.
19
«Адельфи» — лондонский театр, где во времена Диккенса ставились преимущественно водевили (фарсы), пантомимы и музыкальные комедии.