Всегда Ваш.
9
ЧЕПМЕНУ И ХОЛЛУ [20]
Фернивалс-инн,
четверг вечером, 18 февраля 1836 г.
Господа, позвольте сообщить вам, что наконец-то я принялся за «Пиквика», которому суждено будет предстать перед читателем во всем величии и блеске своей славы [21]. Первая глава будет готова завтра. Мне очень хотелось бы напечатать своего «Чудака» [22]. Если у вас нет возражений, я был бы счастлив передать его вам. Стоит ли говорить, что вы — единственные, кто знает о его существовании. Но спешу вернуться к своему «Пиквику»…
Искренне ваш.
10
МИСС ХОГАРТ
Фернивалс-инн,
воскресенье вечером, 21 февраля 1836 г.
…Только что посадил Пиквика и его друзей в рочестерский дилижанс, и они чувствуют себя превосходно, в обществе нового персонажа, весьма непохожего на всех, доселе мной описанных, который, льщу себя надеждой, будет иметь успех. Прежде чем лечь спать, я хочу доставить их с бала в гостиницу, — а это, я думаю, совершится в лучшем случае во втором или третьем часу ночи. Издатели нагрянут с утра, так что мне, как видишь, остается одно: приковать себя к письменному столу.
11
ТОМАСУ БАРРОУ
Четверг, 31 марта 1836 г.
Дорогой дядя,
Огромный успех моей книги [23] и та репутация, которую благодаря ей я приобрел среди издателей, дают мне возможность обзавестись своим домом раньше, чем я предполагал. Поэтому я назначил на будущую пятницу свою свадьбу с мисс Хогарт, дочерью джентльмена, не так давно прославившего себя замечательной работой в области музыки. Мистер Хогарт — задушевный друг и компаньон сэра Вальтера Скотта и один из самых выдающихся литераторов Эдинбурга.
Ни одному из членов моей семьи я не представил бы свою жену с такой гордостью, как Вам, но я вынужден сказать — и я уверен, что Вы не будете на меня за это в обиде, — что не могу этого сделать по той же причине, по которой мне приходится в течение столь долгого времени отказывать себе в удовольствии видеться с Вами. Если, будучи холостым, я не мог посещать дом моего родственника, в который был закрыт доступ моему отцу, то я не смогу этого делать и став женатым, точно так же, как я не могу видеться ни с одним из моих родственников, которые относятся к отцу иначе, чем ко мне.
Мне горько говорить об этом в особенности Вам, с которым у меня связано столь многое. Я не могу забыть, как когда-то в детстве был Вашим другом и сиделкой во время Вашей долгой и изнурительной болезни, я никогда не перестаю вспоминать о тех многочисленных знаках любви и участия, которыми Вы дарили меня впоследствии.
Милый дядя, когда я говорю, что буду безмерно счастлив, если Вы дадите мне возможность снова видеться с Вами, и между нами возродятся те сердечные и дружеские отношения, которых я столь искренне желаю, я надеюсь, что Вы не поймете меня превратно. Я не прошу Вас изменить свое решение — я считал бы, что я унизил себя такой просьбой. Но я думаю, что время, быть может, смягчило Вашу непреклонную враждебность… Я могу забыть несправедливость (в этом я ничуть не сомневаюсь) по отношению к моему отцу. Я не могу, однако, быть здесь беспристрастным судьей, поскольку не в силах относиться к этим делам без предвзятости, а потому я и не могу позволить себе осудить Ваше решение.
Ни одно обстоятельство моей жизни не причинило мне такой боли, как невозможность видеться с Вами и с тетушкой. Мне остается лишь добавить, что содержание этого письма известно одной только тете Чарльтон, которой я написал на ту же тему, и заверить Вас, что при любых обстоятельствах я всегда останусь в душе
Вашим нежно любящим племянником.
11
РОБЕРТУ СЕЙМУРУ [24]
Фернивалс-инн,
четверг вечером, апреля 1836 г.
Сэр,
Я собирался написать Вам, как я ценю все, что Вы сделали для нашего общего друга мистера Пиквика и насколько результаты Вашей работы превзошли все мои ожидания. Я счастлив, что могу поздравить Вас, наших издателей, и самого себя с полнейшим успехом нашего предприятия.
А теперь у меня появилась еще одна причина беспокоить Вас. Вот в чем дело. Судьба «Рассказа странствующего актера» [25] меня очень волнует, тем более что многие из моих друзей-литераторов, суждению которых я привык верить, считают, что этот рассказ произведет сильное впечатление. Я видел Ваш эскиз к гравюре для этого рассказа. Рисунок мне кажется превосходным, но все же он не совсем передает мою мысль; а мне так хочется достигнуть возможного совершенства, что я решаюсь просить Вас сделать еще один рисунок. Я буду чрезвычайно рад видеть Вас, а также новый эскиз, когда Вы его закончите. С этой целью я пригласил Чепмена и Холла зайти ко мне вечером в воскресенье (мой единственный свободный вечер!) выпить по стаканчику грога, в надежде что и Вы присоединитесь к ним.
20
Чепмен и Холл — по предложению которых Диккенс приступил к работе над «Посмертными записками Пиквикского клуба», издавали произведения Диккенса с 1836 по 1845 г., когда он передал право издания Брэдбери и Эвансу. В 1859 г. он порвал с ними и вновь договорился с Чепменом и Холлом, которые продолжали издавать сочинения Диккенса и после его смерти.
21
…во всем величии и блеске своей славы. — Тираж «Посмертных записок Пиквикского клуба» к концу публикации осенью 1837 г. превысил 40 тыс. экземпляров, вместо 400–600 экземпляров первых выпусков. Роман завоевал всенародное признание.
22
«Чудак» — комедия Диккенса «The Strange Gentleman» в двух действиях, поставленная в первый раз на сцене в 1836 г., вышла отдельным изданием в 1837 г.
23
Огромный успех моей книги… — Речь идет об «Очерках Боза», вышедших в начале февраля 1836 г. и получивших одобрительные отзывы в печати.
24
Сеймур Роберт (1796–1836) — английский художник, сделавший иллюстрации к первым выпускам «Записок Пиквикского клуба».