Затем прибегает какой-то запыхавшийся человечек, который, оказывается, уже побывал на пароходе, и выкрикивает мое имя. Я иду в это время под руку с доктором, с которым ходил на берег есть устрицы, и останавливаюсь. Запыхавшийся человечек представляется: председатель палаты — и увозит меня к себе; и посылает карету и свою жену за Кэт, у которой отчего-то вдруг страшно опухло лицо. Затем тащит меня к губернатору (губернатор там лорд Фолклэнд) и бог весть куда еще, заканчивая обеими палатами, которые, как нарочно, заседают в этот день, причем заседание открывается пародией на тронную речь, и произносит ее окруженный свитой офицеров губернатор, у которого в адъютантах один из сыновей лорда Грея. Ах, если б Вы видели, как приветствуют Неподражаемого на улицах! Если б Вы видели, как встречают Неподражаемого судьи, стряпчие, епископы и законодатели! Если б Вы видели, как усаживают Неподражаемого в кресло подле председательского трона и как он сидит в самом центре палаты общин — объект наблюдения для всех наблюдателей, — с какой примерной важностью слушает он дичайшие речи и при этом невольно улыбается, думая, что это только начало тысячи и одной истории, которые он поведает дома, в Линкольнс-Инн-филдс и кабачке Джека Стро.
Ну, Форстер, когда я вернусь, держитесь!
93
ФОРСТЕРУ
29 января 1842 г.
Не знаю, что еще прибавить к своему длинному и бессвязному рассказу. Дейна [84], автор книги «Два года в рубке», очень славный малый; и выглядит совсем не таким, каким его представляешь. Небольшого роста, тихий, с усталым лицом. Отец его — точь-в-точь Джордж Крукшенк после веселой ночи, только поменьше. Профессора Кэмбриджского университета, Лонгфелло, Фелтон [85], Джаред Спаркс [86], — превосходный народ. Равно как и приятель Кеньона, Тикнор [87]. Банкрофт [88] — замечательный человек; прямодушный, мужественный, искренний; к тому же он с удовольствием говорит о Вас, что очень приятно. О докторе Чаннинге [89] я расскажу Вам подробнее после следующей среды, когда я с ним завтракаю наедине… Самнер [90] мне очень полезен… Президент здешнего сената будет председательствовать на моем обеде во вторник. Лорд Малгрейв с нами до вторника (наш славный капитан обедал у нас в понедельник и проследовал в Канаду). Кэт чувствует себя неплохо, Энн, которая щеголяет в нарядах неслыханного великолепия, тоже. Обе тоскуют по дому, и я с ними.
Из газет Вы, конечно, не узнаете всей правды о нашем морском путешествии, ибо они не любят выставлять напоказ опасности, когда таковые бывают. Я же насмотрелся столько ужасов, связанных именно с пароходным путешествием, что до сих пор подумываю, не лучше ли нам возвращаться на одном из нью-йоркских судов. В ночь, когда разразилась буря, я все спрашивал себя, что сталось бы со всеми нами, если бы сорвало трубу: ведь в этом случае, как всякому должно быть ясно, пламя тотчас охватило бы все судно, от кормы до носа. На другой день, когда я вышел на палубу, я увидел, что трубу окружает целый лес тросов и цепей, которыми ее обвязали за ночь. Хьюэтт сообщил мне (уже когда мы были на суше), что во время штормов матросов подтянули на канатах к трубе, где они, раскачиваясь на ветру, занимались ее укреплением. Не очень-то приятно, а?
Интересно, вспомните ли Вы, что следующий вторник — день моего рождения. В это самое утро и будет отправлено мое письмо.
Просматривая написанное, я поражен тем, как мало мне удалось Вам рассказать и как много даже теперь уже у меня накопилось материала, требующего устной передачи. Американские бедняки, американские фабрики, всевозможные учреждения — у меня уже набралось на целую книгу! В этом городе, да и во всей Новой Англии, не найдется человека, у которого не пылал бы огонь в камине и который не имел бы каждый день мясо к обеду. Меч, охваченный пламенем, появись он внезапно на небе, привлек бы меньше внимания к себе, чем нищий на улице. А в той школе для слепых не носят этой унылой и некрасивой одежды, одинаковой для всех, которая обычно принята в богадельнях. Каждый одет сообразно своему собственному вкусу, и индивидуальность каждого мальчика и каждой девочки со всеми ее особенностями сохраняется точно так же, как если бы они жили дома в своей семье. В театре дамы всегда сидят в первом ряду ложи. Галерка столь же благопристойна, как амфитеатр в нашем драгоценном Друри-Лейн. Человек о семи головах тут был бы меньшим чудом, чем неграмотный.
85
Фелтон Корнелий Конвей (1807–1862) — профессор латинского и греческого языков в Гарвардском университете. Ректор этого университета в 1860 г. Переписывался с Диккенсом на протяжении 15 лет.