— Ничего. Обвыкаюсь на гражданке. Живу со своим стариком. Трачу армейские денежки. Они уже на исходе. Вовремя вы объявились. На следующей неделе я собирался писать в «Локхид» с просьбой подыскать мне место.
— А что, неохота туда возвращаться?
— Неохота, но есть-то надо.
Олсон кивнул:
— Это верно… есть всем надо.
— Ну, судя по вашему виду, вы себе не отказываете ни в еде, ни в чем другом.
— Да-да.
Он свернул с шоссе на проселок, ведущий к морю. Ярдов через сто мы подъехали к деревянному кафе с верандой, откуда открывался вид на обширный пляж и море. «Ягуар» остановился.
— Здесь можно поговорить, Джек, — сказал полковник и вылез.
По скрипучей лестнице я поднялся вслед за ним на веранду. Мы сели за столик, и к нам с улыбкой подошла девушка.
— Что ты будешь? — спросил Олсон.
— Кока-колу, — ответил я, хотя мечтал о виски.
— Две кока-колы.
Девушка ушла.
— Ты что, Джек, бросил пить? Помнится, частенько прикладывался к бутылке.
— Я начинаю после шести.
— Резонно. А я теперь вовсе не беру в рот ни капли.
Он вынул пачку сигарет, мы закурили. Девушка принесла кока-колу и ушла.
— Джек, у меня не так много времени, поэтому сразу перейду к делу. Предлагаю работу… если у тебя есть желание.
— Вы сказали: пятнадцать тысяч. У меня это все никак в голове не укладывается. — Я ухмыльнулся. — Будь на вашем месте другой, я принял бы его за чокнутого, но слышать такое от вас, полковник… у меня дух захватывает!
Олсон сделал глоток и посмотрел в сторону моря.
— Я работаю у Лейна Эссекса, — произнес он и умолк.
Я выпучил глаза. Мало кому не доводилось слышать про Лейна Эссекса. Это — знаменитость, вроде хозяина «Плейбоя» Хефнера, только гораздо богаче. Он владел гостиницами во всех крупнейших городах мира, держал ночные клубы, казино, целыми кварталами строил жилые дома, ему принадлежали два нефтяных месторождения, а также изрядная доля в детройтском автомобилестроении, и состояние его исчислялось двумя миллиардами долларов.
— Ничего себе! — воскликнул я. — Лейн Эссекс! Так вы предлагаете мне работать у него?
— Именно, Джек, если у тебя есть желание.
— Желание? Потрясающе! Лейн Эссекс!
— Здорово звучит, да? Но я предупреждал… дело не из легких. Знаешь, Джек, работать на Эссекса — это все равно что крутиться в мясорубке. — Он посмотрел мне в глаза. — Мне тридцать пять, а я седой. Почему? Да потому, что работаю на Лейна Эссекса.
Я поглядел на него в упор и вспомнил, каким он был тринадцать месяцев назад. Олсон постарел лет на десять. В голосе не стало твердости. Во взгляде появились тревога, суетливость. Руки не знали покоя. Он то и дело теребил очки, стряхивал пепел с сигареты, приглаживал поседевшие волосы. Не таким знавал я полковника Берни Олсона.
— Неужели так тяжко?
— У Эссекса есть присказка, — спокойно ответил Олсон. — На свете нет ничего невозможного. Тому месяца два назад назначил он совещание, собрал весь персонал в одном дурацком зале. И устроил нам накачку. Суть заключалась в том, что желающие остаться у него отныне обязаны считать невозможное возможным. У него в штате более восьмисот мужчин и женщин, это личный персонал, люди, работающие в Парадиз-Сити: управленцы, юристы, бухгалтеры, специалисты вроде меня. Так вот он сказал, что, если кто не согласен с таким требованием, пусть идет к Джексону — это его правая рука — и берет расчет. Ни один из восьмисот марионеток, включая меня, не пошел к Джексону. Ну и теперь нам тычут в нос этим девизом: мол, ничего невозможного нет. — Он щелчком отбросил окурок и прикурил новую сигарету. — Так, Джек, что касается тебя. Эссекс заказал новый самолет с четырьмя реактивными двигателями, я буду его водить. Это уникальная машина: большое помещение для совещаний, десять спальных кают, все необходимые удобства, бар, ресторан и прочее, да еще апартаменты Эссекса с круглой кроватью. Поступит машина через три месяца, но взлетно-посадочная полоса на аэродроме Эссекса пригодна только для самолета, который я вожу сейчас, а для нового — коротка. Мне поручено удлинить полосу. Одновременно я должен летать с шефом по всему шарику. Так работать нельзя, но ведь ничего невозможного нет. — Он глотнул кока-колы. — Вот я и вспомнил про тебя. Я играю с тобой в открытую, Джек. Мне платят сорок пять тысяч в год. Я хочу, чтобы ты занялся полосой и подготовил ее в трехмесячный срок. Поставка нового самолета назначена на первое ноября, и я должен буду перегнать его сюда. Предлагаю тебе пятнадцать тысяч из своего жалованья. Я пробовал поговорить с Эссексом, но он заартачился. Это, говорит, ваша работа, Олсон, и вы должны ее сделать, а как — меня не волнует! О помощи я не заикался, себе выйдет дороже. Он таких просьб терпеть не может. В расходах на строительство можешь не стесняться. Работы я уже организовал, тебе нужно только проследить, чтобы все сделали как надо.