стяг с изображением жуткой черной головы ворона, точное подобие тайного символа алхимиков! Потому-то и назвали они себя «ревен-хедами»[5].
Прежде всего следует упомянуть главаря банды —кровожадного убийцу, бывшего мастера цеха мясников из Уолшпула, по имени Бартлет Грин. Его кощунственные речи направлены против Господа Бога и Спасителя нашего, но самые кошмарные богохульства сие исчадие ада обрушивает на пресвятую Деву Марию, утверждая, что Царица Небесная всего лишь креатура, ибо сама является порождением всемогущего божества — сиречь идолища поганого и верховной дьяволицы, — кое он называет «Исаис Черная».
Так вот оный Бартлет Грин имел неслыханную наглость во всеуслышание утверждать, что сия идолица и дьявольская блудница Исаис сделала его совершенно неуязвимым и вручила ему в качестве талисмана серебряный башмак, коий якобы приведет ревенхедов к триумфальной победе. Итак, остается лишь уповать на Всевышнего, ибо все эти бредни похожи тем не менее на правду: до сил: пор ни клинок, ни яд, ни засада, ни пуля не причинили проклятому малефику ни малейшего вреда.
По всей видимости, здесь замешан кто-то второй, и, хотя пока мне не удалось во всем разобраться, за ужасным Бартлетом явно чувствуется чья-то влиятельная рука, коя направляет все вылазки и разбойничьи налеты ревенхедов, похоже, даже сделки с вольнодумным дворянством совершаются не без ее скрытого участия; это второе лицо, как и подобает истинному наместнику сатаны, манипулирует такими действенными средствами, как деньги, письма и тайные наущения.
А искать невидимку сего коварного следует среди дворянства, точнее — среди наиболее влиятельных людей королевства. Сдается мне, известный сэр Джон Ди — один из таковских!
Недавно, дабы перетянуть простой люд на сторону дьявола, ревенхеды разорили склеп святого епископа Дунстана в Бридроке, а священный прах кощунственно развеяли по ветру; видеть святотатство сие без содрогания невозможно. И все для того лишь, дабы посеяно было в народе сомнение, ибо существует предание, что рака святого Дунстана пребудет до скончания века неприкасаемой, а гнев и огонь небесный немедля поразят всякую нечестивую руку, посмевшую посягнуть на святые мощи. И вот сие исчадие ада, Бартлет Грин, насмехаясь и изрыгая проклятия и богохульства, осквернил святыню, и множество глупых людишек глазело на это.
Теперь же хочу известить Вас о только что дошедших до моих
ушей новостях: на днях один путешествующий по нашим землям московит, субъект весьма подозрительный — слухи о нем в народе ходят самые разные, — тайком пробрался к Бартлету Грину и не единожды вел с ним какие-то переговоры с глазу на глаз.
Имя московита Маске — должно быть, кличка, однако, что она означает, неведомо. Л из себя сей магистр московского царя, так титулует его нечестивый сброд, — тщедушный серый человечек летами за пятьдесят, а ликом как есть татарин. Выдает себя за торговца русскими и китайскими редкостями и курьезами. Персона зело подозрительная, и никто не знает, откуда он родом.
К сожалению, арестовать вышепоименованного магистра Маске до сих пор так и не удалось, ибо он появляется и исчезает аки дым.
Еще одно, касающееся до сего субъекта, что могло бы способствовать его скорейшей поимке: дети в Бридроке были свидетелями, как после кощунственного поношения святыни московит подошел к склепу святого Дунстана, покопался в обломках каменных плит и извлек два чудно отполированных, блестевших как драгоценная слоновая кость шара, белый и красный; они легко помещались в ладони и видом походили на игровые мячи. Полюбовавшись, он спрятал их в карман и поспешно удалился. Есть серьезные основания полагать, что магистр, как торговец подобными курьезами, постарается как можно быстрее сбыть их своему человеку. А поелику самого магистра обнаружить не удается, я велел учинить строжайший допрос, дабы выяснить местопребывание шаров сих редкостных, а потому приметных.