Я сказал сейчас, что в хорах ценятся женщины, ловкие разговаривать с гостями – то есть, прежде всего угадать, о чем и в каком тоне надо вести беседу… Приглашенная к столу кем бы то ни было певица, собственно, не имеет права отказаться от приглашения: отказом она наносит прямой ущерб буфету, лишая его прироста в consommation[208]. Часто женщины – в прямой стачке с ресторатором и, подседая к столам, начинают выклянчивать у посетителей совершенно не нужные кушанья, шампанское, дорого расцененные вина, звать в кабинет слушать хоры или новую солистку и т. д. В нижегородских ярмарочных ресторанах я постоянно наблюдал такие сцены. Певица пристает к купцу:
– Закажите порцию цыпленка и полбутылки лафиту!
– Зачем? Ведь я заказал полный ужин и тебе, и себе?
– А это вы позвольте мне отослать моей подруге Мане… Она, бедная, сегодня больна и не выходит в зал!..
Купец заказывает. Тем временем, мнимая больная подруга Маня преспокойно сидит за соседним столом и обрабатывает своего пригласителя в том же духе. Такие заказы на «отсыл», разумеется, ставятся лишь в счет, но ни кухнею, ни погребом не исполняются; процентов двадцать пять из оплаченного гостем псевдозаказа получает певица, остальное – чистый доход ресторатора. Искушенные опытом гости не желая ни отказать певице, ни дать себя в обман, требуют, чтобы им показали исполненный заказ. Мера эта, однако, довольно наивная и ни к чему не ведущая: певицы заказывают обыкновенно так называемые plats du jour[209], постоянно имеющиеся на кухне, и, следовательно, за ресторатором остается полная возможность показать вам чужого цыпленка за вашего, тем более, что пробовать кушанье вы не станете: это считается неприличным и, если вы отрежете от огромного цыпленка микроскопическую часть крылышка для себя, ваша собеседница не преминет приказать человеку:
– Оставьте это здесь на столе, а для Мани приготовьте другого.
– Зачем же другого? – протестует изумленный гость. – Я ведь только крылышко.
– Не посылать же женщине надрезанного цыпленка? Маня объедков не ест… Если вам жалко, я прикажу записать на свой счет.
Гость или конфузится и платит, или оскорбляется и начинает ругаться. Но при первом же резком выражении его стол пустеет: певицы разом срываются с мест, как испуганная стая воробьев, и удаляются с оскорбленными лицами, с полными негодования взглядами. Разыгрывать «невинно обиженных» они – великие мастерицы; иная сделает такую «немую сцену», что твоя Дузе! Довольно возмутительная, манера некоторых промышленниц на пользу буфета – притворяться крепко пьяными, и – будто не владея уже своими движениями – опрокинуть на скатерть блюдо с кушаньем, разлить дорогое вино, – так что гость волей-неволею должен спросить новую порцию, новую бутылку… Есть великие мастерицы спаивать целые компании, делая вид, будто пьют со всеми наравне: они незаметно, среди разговора, выливают свои стаканы под стол или в кадки с цветами. Если гость заметит и рассердится, – следует либо извинение, что «нечаянно», либо наглый хохот: