Две минуты спустя В—ский стоял в довольно чистеньком зальце, как обыкновенно бывают мелкокупеческие зальцы в северных уездных городах: с геранью, канарейкою, часами, которые кричат кукушкою, с портретами царя и царицы, с большими образами и лампадкою под низким белым потолком. По крашеному полу тянулась суровая домотканая дорожка, а по дорожке ходили два четвероногих: толстый серый кот и здоровый лупоглазый ребенок.
– Что? Приезжий? Квартиру ищет? Какая же у нас квартира? Нет у нас квартиры. Зачем пускала? – слышал В—ский сердитый женский шепот за перегородкою: хозяйка бранила работницу, открывшую В—скому двери. – Да уж хорошо, хорошо… что с тебя взять, если дура?.. Илу сейчас… поди, самого позови…
– Простите, пожалуйста, я, кажется, совершенно напрасно вас побеспокоил… – начал было В—ский навстречу входящей женщине, но поднял на нее глаза и осекся, разиня рот…
Перед ним – в замасленной, белой с розовыми цветочками, ситцевой блузе и с годовалым ребенком на руках – стояла молодая особа лет 28. В рослой плотной фигуре ее, в расплывшихся красивых чертах румяного лица, в русых волнах пышных волос, в серых вопросительных глазах, внимательно на него глядевших, В—скому мелькнуло что-то знакомое, далекое, давнее…
– Басова! Лиза! это вы же! вы! – вскричал он наконец, потирая обе руки. – Какими судьбами? Как я вам рад! Вот неожиданность…
С лица женщины сбежал румянец, и руки ее, державшие ребенка, задрожали.
– Ой, как вы меня испугали, господин! – произнесла она белыми губами, притворно и сторожко улыбаясь. – Что вы? Я вас не знаю… Обознаться изволили…
И в ту же минуту, вывернувшись из боковой двери, застегивая на ходу пиджак, перед В—ским явился – уже лысоватый спереди – мужчина, с лицом курносого Сократа, в окладистой курчавой бороде. У него тревожно бегали глаза, но рот улыбался.
– Поди к себе, Ульяна Митревна, поди к себе… Феня плачет, – быстро сказал он женщине. И – сейчас же к В—скому:
– Очень приятно познакомиться. Тимофей Степанович Курлянков, домовладелец здешний, ха-ха-ха, коммерсант. Квартирку изволите искать? Крайне сожалею, однако, нет у нас квартирки… нет… нет-с… Это вас дурак полицейский привел? Несообразная публика-с! Видят – новый дом и воображают… Какие квартирки! Нам с супругою едва повернуться… Трое детей-с!
– Это вашу супругу я имел удовольствие сейчас здесь видеть?
– Да-с. Супруга-с. Законная моя жена-с. Ульяна Митревна Курлянкова. Да-с.
– Ваша супруга имеет поразительное сходство с одною моею хорошею знакомою.
– Бывает-с. Бывает-с. Чего не бывает на свете?
– Может быть, близкая родственница? Мою знакомую звали – Елизавета Прокофьевна Басова.
– Басова? Не слыхал-с. Басова? Нет, такой родни у нас нету-с. Курлянковы, Хворовы, Черных, а Басовых – нет, не имеем. Да вы где их изволили знать?
– В Москве… студентом еще…
– В Москве не только родни, знакомых не имеем. Еще не бывали мы даже в Москве. Супруга моя, как и я, из Сибири происходит-с. Сибиряки-с. Соленые уши, – ха-ха-ха! Я – Курлянков, а она, по отцу, Черных. Да-с. Очень сожалею, что не могу услужить квартиркою… очень…
– Извините за беспокойство.
– Помилуйте… за честь понимаю… Покорнейше прошу… Не оступитесь… Пожалуйста…
– Поладили, ваше благородие? – вопросил В—ского ожидавший мирмидон.
– Нет, брат… не отдают… – раздумчиво отвечал тот, весь в мыслях о только что пережитой встрече.
– Так я и знал, что не отдадут. Характерные сибиряки. Что же? завтра еще поищем. Теперича свести вас, что ли, на постоялый двор?
– Веди на постоялый двор.
В грязной комнатке постоялого двора В—ский лежал на облупленном клеенчатом диване и думал: «Двойников на свете не бывает. Если я видел не Лизу Басову, то ее оборотня».
В дверь постучали.
– Можно-с?
– Пожалуйста…
Пробежали часы… При колыхающем пламени свечи, В—ский жал на прощание руку человеку в окладистой курчавой бороде, с лицом лысого Сократа, а тот ему объяснял:
– Истинно говорю вам: в селе сем подгородном вам не в пример лучше будет устроиться, чем в городе. Домик тот, который я вам рекомендую, у попа-с, – чудеснейший. По близости, несомненно, найдете многих товарищей ваших. А о разрешении выбрать местожительство не заботьтесь: только заявите желание, чтобы обитать на селе – исправник у меня, по долгам своим, во где сидит: давну – запищит… Но уж, пожалуйста! Как благородного человека, вас прошу: позабудьте! И супруга просит… Неудобно это, чтобы нам с вами в одном городе… Сделайте милость! Не тревожьте! Я ежели и деньгами что… могу-с! Потому что женщина-с… невры у них… Трое малых детей… сама тяжелая… Убедительнейше вас прошу: гораздо лучше вам будет на селе, чем в нашем городе. Какой это город? Одно предисловие… Смехота-с!