Напечатаны впервые В. В. Каллашем в «Известиях отделения русского языка и словесности Академии наук», 1904 г., т. IX, кн. 2, стр. 291–292 (см. еще «Русская старина», 1905 г., т. 122, кн. II, стр. 681–684, Л. К. Ильинский. «Эпиграммы и эпитафии И. А. Крылова»). Рукопись находится в Публичной библиотеке в Ленинграде. Листки с эпитафиями и эпиграммами вырезаны откуда-то и наклеены на два листа писчей бумаги. Две эпитафии и одна эпиграмма о Наполеоне написаны не рукою Крылова. На тех же листах наклеены два листка с автографами Крылова: двустишие «Ест Федька» и эпиграмма «Убогий этот дом». Кроме того, две эпиграммы о Наполеоне написаны не рукою Крылова на листе (сложенном) вслед зa баснею Крылова «Обоз» («Под камнем сим…» и «Французский Маршал Ней»). Наконец тут же (также не руки Крылова) вклеены два четверостишия: «Игнашку чтоб зарыть» и «Для доброго Крылова», принадлежащие Марину. В. В. Каллаш приписал все эпитафии и эпиграммы Крылову, не указав никаких оснований для такого заключения. Что касается двух эпитафий, то в одной из них идет речь о Крылове; однако они могли быть плодом коллективного творчества в селе Казацком, где Крылов жил у С. Ф. Голицына; может быть, их сочинил и кто-либо из живших в Казацком. Что касается стихотворений о Наполеоне, то только относительно одного есть указание на авторство Крылова, впрочем достаточно неопределенное: в архиве Хвостова, в его записях около 1812 г. (Архив Хвостова в ПД № 20), имеется заметка: «…сумасбродный, но, по счастию его, многоименитый Наполеон, по выходе его уже из Москвы, будучи тесним войсками нашими, и хотя предвидел, что сильно его гонят из России, он пожаловал маршалу своему Нею титул герцога Можайского. Вот на сие эпиграмма, которую приписывают Крылову:
Следует отметить, что объединять в отношении авторства все стихотворения, наклеенные на листы, о которых сказано выше, невозможно; среди них есть и одно немецкое четверостишие, явно не принадлежащее Крылову, и эпитафии того же типа, что другие, и все-таки написанные Мариным. Затем: именно на тех двух эпиграммах, которые имеются в автографах, сделаны А. Н. Олениным пометы о том, что их автором является Крылов; все же другие стихотворении лишены таких помет.
Все это заставляет, если не отвергать авторство Крылова относительно указанных пяти пьесок, то ставить его под сомнение.
Первые две шуточные эпитафии относятся, повидимому, к одному времени — 1799–1801 гг. При первой эпитафии сбоку (справа и слева) поставлено: «И. А. Крылов. М. П. Сумарокова» (и соответствующие пометы в тексте при именах; Ленивец и Тараторка). Иначе говоря, под Ленивцем разумеется в эпитафии сам Крылов, а под Тараторкой (и во второй эпитафии) — Марья Павловна Сумарокова (см. о ней в примечаниях к письму к ней Крылова).
Три эпиграммы связаны с Наполеоном.
Напечатано в «Русском архиве», 1863 г., стр. 895, среди других стихотворений в публикации «Восемь старинных стихотворений (доставлены А. Н. Афанасьевым), видимо извлеченных из рукописного сборника, где данная эпиграмма подписана: «Крылов». В. В. Каллаш поместил эту эпиграмму в своем Полном собрании сочинений Крылова в основном тексте (т. IV, стр. 70). Однако доверять вполне подписи недостаточно авторитетного источника было бы неосторожно; общеизвестно, что в рукописных сборниках XVIII и начала XIX века нередки случаи ошибочных, иногда даже явно несообразных приписаний отдельных стихотворений тем или иным поэтам.
Перевод трагедии Вольтера «Альзира или Американцы», сделанный (в стихах) П. М. Карабановым, был издан впервые в 1786 г., переиздан в 1798 и 1811 годах, а в 1812 г. был включен в «Стихотворения Петра Карабанова».
Напечатано Ф. В. Булгариным в (Северной пчеле», 1848 г., № 16, с таким объяснением: «…знаменитый наш хирург и оператор, заслуженный профессор и академик Илья Васильевич Буяльский оказал несколько раз пособие нашему великому баснописцу Ивану Андреевичу Крылову, и они более 20 лет находились в самых дружеских отношениях. И. А. Крылов всегда обедал в семейном кругу И. В. Буяльского в день его именин, 20-го июля; но в 1836 г. не мог явиться к обеду, и И. В. Буяльский получил, через незнакомого ему человека, пакет, в котором находились следующие стихи… Когда, через несколько дней, И. А. Крылов появился в семействе И. В. Буяльского, все стали приставать к нему, чтоб он сознался, не он ли прислал стихи. Крылов улыбался и отвечал: «Не знаю… слишком плоховаты, но намерение доброе». Но каковы бы ни были стишки, а они, по всей вероятности, Крылова, потому что хотя он и хотел изменить почерк, но не умел, а только поставил буквы покрупнее. Когда нам на-днях показали подлинник, мы, не зная дела, тотчас узнали почерк И. А. Крылова».
В. В. Каллаш добавляет: «Стишки действительно плоховаты и не могут быть оправданы даже добрым намерением. Сомнительно, чтобы они и принадлежали Крылову. Под ними подпись: «Неизвестный, 20-го июля 1836 г. СПБ» (Поли. собр. соч. И. Крылова, т. IV, стр. 460–461).
Кроме приведенных стихотворений, Крылову были приписаны еще четыре стихотворения, которые следует считать не принадлежащими ему (они поэтому не включены в настоящее издание):
1) «Послание Ушаковой и Хилковой> («Библиографические записки», 1861 г., стр. 33–35); материал, сообщенный В. В. Каллашем в примечании к этому стихотворению он поместил его в отделе «Стихотворений и басен, приписываемых Крылову»), решает вопрос об авторстве Крылова в отрицательном смысле (Полн. собр. соч. Крылова, т. IV, стр. 459–460). Самый стиль послания, да и его содержание также решительно противоречат предположению об авторстве Крылова. Автор послания, конечно, Жуковский.