– Вот что, гражданин. Сейчас мимо пройдет человек, одетый в серое, спросит у вас про меня. Скажите ему, что я миновал ГПУ и повернул за угол. Хорошо?
– Д-да…
Обыватель вылезает на улицу, неверными руками пытается свернуть папироску. Иван – глазом в трещину ворот. В поле зрения появляется одетый в серое; это средних лет субъект, с широкой черной бородой, небрежно – под мужика – подстриженной. Беспокойный взгляд юлит по сторонам, задерживается на обывателе.
– Скажите, гражданин, не проходил ли здесь юноша высокого роста в сапогах и картузе?
– Д-да, он прошел…
– Куда он прошел, будьте любезны?..
– Он прошел мимо Чеки и повернул за угол…
– Направо или налево?
– Н-не знаю… он мне этого не сказал…
«Дурак! – стискивает зубы Иван, подавляя смех. – Вот он, проклятый случай!»
Чернобородый вонзает взгляд в несчастного обывателя:
– Он с вами беседовал?
– Д-да… то есть нет, нет!..
Иван выскакивает на улицу, левая рука на всякий случай в кармане, правая свободна, но напряжена:
– В чем дело, гражданин?.. Вы хотите меня видеть?
Чернобородый теряется только на одну секунду, во вторую – белый оскал зубов приятно сверкает на черном фоне бороды.
– А… Вы здесь?!.. Вот я поднял ваш бумажник, – вы обронили…
– Бумажник не мой, – строго говорит Иван, – я никогда не роняю своих вещей.
– Тогда извините, – бормочет чернобородый и поворачивает назад.
– Подождите, гражданин.
«Гражданин» резко оборачивается лицом, и… в руке – револьвер.
«Борец со случаем», не дожидаясь выстрела, валится на землю. Падая, не забывает могучим кулаком проехаться по коленям противника…
Выстрел… Пуля обжигает спину… Одновременно чернобородый с контуженными суставами шлепается рядом. Пружиной развернувшийся, Иван мигом седлает его.
Глава пятая
Начальник Секретно-Оперативной части ГПУ – Начсоч – товарищ Васильев, встречая Безменова, довольно потирает руки:
– Ну-ну, садись, друже, что новенького принес?
Безменов улыбается:
– Кажется, я напал на след крупного зверя.
– Ну-ну, рассказывай…
– Подожди. Сначала надо допросить этого, чернобородого…
– Пробовали, пробовали – отказывается отвечать…
– А что нашли при обыске?
– Почти ничего: пустой бумажник, совершенно новую записную книжку и револьвер.
– Все равно. Давай его сюда.
Васильев звонит:
– Приведите арестованного.
Пока исполняется это приказание, Безменов рассказывает о своих наблюдениях, но о дьяконском домике, о загадочных скважинах, о кресте ничего не говорит. Рано. Можно вляпаться в смешное.
– Как фамилия этой гориллы? – спрашивает Васильев.
Безменов достает записную книжку:
– Имя и фамилию натощак не выговоришь, я записал… Аммонит Плиоценович Трицератопс.
– Бывший эсер, – справляется Васильев в толстой книге, – состоит на подозрении, по профессии геолог и антиквар. 45-ти лет. Холост. Однажды был арестован, но выпущен за недостатком улик.
Вводят чернобородого.
– Ваша фамилия, любезный гражданин? – спрашивает его Безменов.
– Я отвечать не буду.
– Но, может быть, вы скажете, какие мотивы заставили вас следить за мной?
Молчание. Лишь глаза горят ненавистью, более чем красноречивой.
Безменов подходит к нему вплотную, просит показать руки, внимательно рассматривает их, почти изучает. Смотрит одежду, скоблит ножом, нюхает – ходит кругом странно напряженный, с окаменевшим лицом, – лишь ноздри дрожат: можно подумать, что он ворожит или совершает гипнотические пассы. Каждая деталь одежды подвергается кропотливому осмотру, ощупыванию, изучению.
– Вы не курите? – спрашивает вдруг.
– Курю, – вздрагивает арестованный, бледнеет и заливается краской.
Безменов просит его открыть рот.
– Неправда, – говорит он через минуту. – Вы не курите.
К арестованному по индукции переходит напряженность Безменова, но напряженность другого сорта: страх, почти животный, мучительная боязнь быть разоблаченным. Этот мощный юноша, с серыми острыми глазами, с походкой эластичной и твердой, кажется ему сверхъестественным существом, демоном-чародеем, исчадием большевистского ада.
– Дай мне его карманные вещи, – говорит Безменов и вынимает лупу.
По очереди он изучает револьвер, бумажник и записную книжку. По его бесстрастному лицу трудно судить о результатах осмотра, но Васильев довольно потирает руки.
– Ну-ка, друже, ну-ка, – подзуживает он, – разоблачи-ка этого зверюгу…
– Зверюга небольшой, – вдруг отвечает Безменов, откладывая вещи и пряча лупу, – самый обыкновенный, рядовой работник. – Потом пронизывающий взгляд на «чернобородого»: – Не правда ли, гражданин В. Ф. Сидорин?