Волнение опознанного таково, что пот струйками начинает сбегать с его лица и трясутся ноги, как у паралитика.
Безменов перекидывается многозначительным взглядом с Начсочем, и тот записывает что-то.
– Скажите, Сидорин, – улыбается Безменов, – ваша переплетная, не правда ли, невелика? Вы еще не приобрели машины для обрезки книг?..
«Чернобородый» передергивается и лязгает зубами.
– Неправда, неправда! – наконец выкрикивает он. – Моя фамилия не Сидорин и никакой переплетной у меня нет!..
– Ну зачем бы я стал врать? – добродушно возражает Безменов. – Все ваши профессии у меня как на ладони. Скажу, например, что вы, должно быть, великолепно играете на рояле или на пианино… У вас что: рояль или пианино?..
– Неправда! Неправда! – хрипло бубнит Сидорин. – Ничего у меня нет!..
– Ну, это мы сами узнаем, – продолжает Безменов. – Да, вот еще: я убежден, например, что ваша переплетная работа является побочным занятием; скорей всего – ширмой, которую вы себе избрали для некоторых неблаговидных целей; так сказать – подделка под рабочего человека, что?..
Сидорин тяжело дышит, затравленным зверем смотрит на дверь и на окна; в расширенных зрачках виден ужас.
– Между прочим, скажите, – продолжает мучитель с веселым участием в голосе, – вы скоро закончите свой литературный труд?.. Это, должно быть, мемуары о делах ваших и подвигах «доброго старого времени»? Не правда ли?..
– Ч-черт! Ч-черт!.. – вылетает ненавистное из сдавленной глотки.
– У нас чертей не водится, – балагурит рабфаковец, – ищите их в святых храмах, мы постоянно их там разыскиваем… Вот еще что, гражданин Сидорин, никак не пойму одного: почему ваш брат Борис, к которому вы должны были попасть сегодня к 7-ми часам вечера (но не попадете), почему он имеет такое пристрастие к дорогим сигарам?
Сидорин шатается, бледнеет, чуть не падает. Его рот ловит воздух, ноги подгибаютсся.
– Уведите его, – говорит Безменов красноармейцам, а Васильеву: – и пошли к нему врача, я задал ему слишком жестокую встряску… Слабонервный господин… Ну, – поднимается он, – ты знаешь, конечно, что дальше делать? Что касается меня, то на заседание, которое у них будет в семь часов вечера, я не пойду. Скучно… Вы их переловите там, как перепелок…
– Подожди, – Васильев звонит и отдает приказание пригласить всех свободных агентов. – Ты, друже, без обиняков, не боясь меня обидеть – я не из таковых – сообщи: какую бы программу действия ты сам предпринял. Я уж не спрашиваю о том, как ты обмозговал это дело… Ведь, вишь какими способностями тебя природа наградила…
– Что ж, – отвечает Безменов, – надо постараться узнать адрес этого В. Ф.Сидорина – произвести у него обыск, но это после – сначала узнать адрес «Б» (Бориса, что ли?) Сидорина и захватить там всех, кто сегодня соберется в 7 часов, ну и так далее. В этих вещах не мне тебя учить… Ну, а Аммонита ты пока оставь: он рядом со мной живет – не убежит.
– Значит, ты не пойдешь?..
– У меня есть еще одно дело. Пока неопределившееся. И я прошу тебя дать сегодня к моей квартире, а лучше на церковный двор – знаешь, рядом? – двух или трех человек хороших агентов. Чтоб, когда совсем стемнеет, они уже были там…
– Ладно.
– Но предупреди их, чтобы прятались хорошо. Только на мой свист – чтоб отзывались… А если под ногами будут мешаться без толку, по шее накостыляю…
– Ладно, ладно, – смеется Васильев, – смотри, самому как бы не накостыляли. Таких дам, что ползают, как змеи, а видят ночью лучше мартовских котов…
Один за другим входят четыре агента. Безменов хочет проститься, но Начсоч с лукавым лицом делает ему сюрприз:
– Подожди, друже, от меня так легко не отвертишься… Ну-ка, этим хлопцам прочти лекцию насчет своего дела. Как ты этого Сидорина опознал? Ну-ка, ну-ка! Это им наука!..
– Да чего там, – отказывается Безменов, – ерунда все это… Каждый мало-мальски наблюдательный человек сумеет сделать то же…
Но хлопцы усаживаются, а Васильев настаивает, и сыщику-любителю приходится выступить в роли преподавателя:
– Ну вот насчет того, что он рядовой работник: у него ботинки, видишь ли, здорово потрескались, ранты вымокли, да и все переда – тож, значит, приходится частенько быть под дождем, стоять, что ли, на слежке… Одежонка у него плохенькая, латаная – крупный зверь, выходя на охоту, оденется потеплей и поприличней. Может быть, у него даже на этот случай специальный костюмчик найдется… Одно к одному, ну и выходит, что он среди своих рядовой член…