– Купите у меня карту подземной Москвы!..
– На что она мне? – удивился Сидорин.
– Там точно обозначены подземходы из различных частей Москвы, как-то: из Замоскворечья под Москва-рекой, из Китай-города под Варварской башней, из Румянцевского музея под Моховой и пр., и все они ведут непосредственно в Кремль, в самое большевистское гнездо. Ну?..
У Сидорина алчно сверкнули глаза и затрепетали хищные ноздри; сделка быстро состоялась. Сепия вынул из бокового кармана сюртука вчетверо сложенный план Кремля с ближайшими окрестностями, Сидорин, просмотрев его, сунул в портфель и отдал 50 червонцев.
Секретарь, на полном ходу оборвавший протоколирование, недоуменно заерзал на стуле, не зная, как и чем кончить речь коричневого оратора, снова окаменевшего в ископаемой позе.
– Вы чего ждете? – спросил его Сидорин. – Давайте следующего…
– Но… речь?.. речь?..
– Запишите: «оратор внезапно почувствовал дурноту и отказался от слова». Записали?.. Ну, кто следующий?..
– Следующий записавшийся оратор – Гиппарион Диасович Девонин, – провозгласил секретарь.
Девонина пришлось окликнуть три раза подряд, чтобы вывести из состояния, подобного каталепсии.
Это был тихий и робкий старец с длинной, желтой от времени бородой, с пучками волос, торчавшими из ушей, носа и чуть ли не из глаз и рта.
– Милостивые государи и милостивые государыни, – зашелестел он чуть слышно, с трудом поднявшись со стула, – я не намереваюсь долго задерживать вашего внимания. Видит бог, это мне не по силам… Я коротко изложу свой проект, остановившись только, совсем немного, на принципах, положенных в его основу…
После этого небольшого, но бодрящего вступления он дал короткий исторический обзор развития государственности на Руси, начиная от Рюрика, Синеуса и Трувора и кончая «безвременно погибшим тишайшим и всемилостивейшим государем нашим императором Николаем Александровичем II-ым, прозванным в народе великомучеником, иже смерть прияше из рук нечестивых поганцев – большевиков». За обзором последовал краткий перечень заслуг последнего царя из дома Романовых; за перечнем – небольшой очерк религиозно-нравственного содержания на тему о пришествии Антихриста и конце мира; за очерком – краткий разбор апокалипсического сказания и критика морозовского астрономического толкования на сей счет; за критикой…
…Председатель бесповоротно дремал, видимо, затратив на свою речь последние остатки жизненной энергии, отпущенной ему на день. Сидорин снова возвысил голос – и на этот раз для обуздания оратора.
Никак нельзя было ожидать от робкого мохнатого старичка того, что он предложил. А он предложил – ни мало ни много – взорвать, во-первых, Москву, во-вторых, Питер… в-третьих, четвертых, пятых, шестых и так далее… Взорвать все города, «в которых, как всему миру известно, сконцентрированы большевики – семя антихристово и нечистое».
– После этого, – говорил старичок, шамкая беззубым ртом, словно жуя неочищенную вату, и по мохнатой щеке пуская слезу умиления, – после этого народится новый Иоанн Калита – а может, он уже есть, – который займется мудрым и кропотливым собиранием и возрождением государства Российского под знаменем двуглавого орла и скипетром самодержавия…
– Мой тринитроэкстерминатор, – закончил он без всякого уже пафоса, – будучи закопан в центре большого города в количестве 0,03 и будучи подвергнут действию радиоволн, хотя бы с расстояния 5 000 верст, взрывает со страшной силой и до основания разрушает все… Можно заложить его в десятках крупнейших городов и произвести взрыв во всех местах одновременно при помощи одной электрической волны, самому находясь в это время на приличном и вполне безопасном расстоянии. Вот так-то, сударь вы мой!
Сидорину изложенный проект сильно пришелся по душе, и, видя, что мирный старичок приноравливается опуститься на стул, чтобы снова, может быть, окаменеть, он встряхнул его энергичным окриком:
– Позвольте, милостивый государь! Вы не привели никаких доказательств в возможности практического осуществления вашего проекта…
– Он уже осуществлен, – отвечал старичок, и, к изумлению секретаря и Сидорина – единственных лиц из всего собрания, не поддавшихся дремоте, извлек из объемистого кармана, вместе с десятком вещей хозяйственного обихода, как-то: с коробкой спичек, с плевательницей, носовым платком сомнительной чистоты, ножницами, плоскогубцами и тому подобным, – небольшой аппаратик, похожий на миниатюрный радиоприемник с четырехугольной проволочной антенной. Вещицы хозяйственного обихода опустились обратно в карман, остался один аппаратик.