– Хочешь, я тебе покажу ее действие?..
Он взял палочку и направил ее свинцовой головкой в отверстие пещеры.
– Смотри, вон шакал землю роет…
Действительно, один из шакалов, которых дьякон приучил к чистоплотности, старательно закапывал что-то под кустом бузины.
– Ну, смотри…
Митька спустил рычажок, и…
…Шакал продолжал, как ни в чем не бывало, заниматься санитарией…
– Ну, и что же? – спросил рабфаковец, чувствуя неладное.
– Подожди… Что-то – не тово… – откликнулся побледневший изобретатель.
Он тщательно осмотрел палочку, подвинтил, подкрутил рычажок, головку и повторил эксперимент.
…Шакал бросил последнюю горсть земли на выросший холм и, с сознанием исполненного долга, подняв хвост, удалился…
Востров направил отверстие свинцовой головки себе на ладонь: кожа почувствовала только легкое жжение, как от зажигательного стекла.
– Детрюит израсходовался! – хрипло крикнул изобретатель и растянулся в обмороке на полу пещеры.
Часа два провозился Безменов с бесчувственным телом друга, применяя все 33 известные ему средства оживления – вплоть до щекотания пяток – и, лишь когда средства были исчерпаны нацело, Митька самостоятельно пришел в себя.
– Где я? – спросил он по шаблону и, не дожидаясь объяснений, бросился к детрюитной руде, потом к своей сумке…
Из сумки посыпались на пол тигеля, колбы, реторты, щипцы – простые, со стеклянными ножками, со стеклянными ручками, стеклянные палочки, горелки – керосиновые, бензиновые, ацетиленовые, и прочие принадлежности походной химической лаборатории.
– Что ты хочешь делать? – Безменов испугался за целость его рассудка.
– Сейчас же испытаю руду и… и сделаю новую палочку.
Остаток дня и следующий день до полудня прошли в отчаянной суетне, от которой особенно досталось рабфаковцу. Изобретатель заставлял его раздувать горн с импровизированными из собственных кожаных штанов мехами, носить из «Долины» каменный уголь, доставать воду, заботиться о достаточном притоке свежего воздуха – для чего требовалось стоять у входа и изображать из себя ветряную мельницу, – подавать и принимать нужные и ненужные изобретателю аппараты и инструменты, наконец, вытирать у него лицо, с которого беспрерывной струей лился пот, и кормить его во время работы, подавая пищу прямо в рот… Все это безропотно сносил рабфаковец, видя ненормальную возбужденность своего друга.
Наконец, настал решительный момент. Изобретатель вылил в свинцовую головку выплавленный из руды в количестве одного дециграмма детрюит и трепетно ждал, когда он остынет. Этот трепет мало-помалу индуцировался и на рабфаковца.
Прошло с четверть часа. Изобретатель сидел и дрожал, не решаясь проверить своей работы.
– Ну же, ну! – ободрял его рабфаковец.
– Я боюсь, – хрипло вымолвил Востров.
– Черта ли там бояться?! – Безменов решительно встал и подошел к каменной глыбе, служившей им лабораторным столом.
– Подожди, подожди, я отвернусь! – прохрипел изобретатель, действительно, поворачиваясь лицом к стенке.
– Что нужно сделать? – твердо спросил рабфаковец.
Востров, дрожа всем телом и не отворачиваясь от стены, сказал:
– Возьми свинцовый шарик в руку и пальцем сдвинь с него крышечку… Направь на что-нибудь, хотя бы на дерево…
Прежде чем исполнить это, Безменов решил на всякий случай подготовить друга. Он сел с ним рядом на полу и спросил:
– Если шарик не даст никаких результатов, что это значит?
– Это значит, что мой детрюит – сволочь, а не детрюит! – прохрипел изобретатель. – Это значит, что он не подобен радию, который, как известно, сохраняет свою активность в течение 5000 лет. Это значит, что здешние руды перестали быть активными, походя по своей неустойчивости на малоактивные торий, полоний и эманацию радия… И это значит, что я снова сойду с ума…
– Вот что, друг, – решительно сказал Безменов, – если ты будешь городить такую чушь, то я сейчас же выброшу шарик к чертовой матери, совершенно не интересуясь его свойствами…
– Сделай, сделай это, – неожиданно согласился трепетный изобретатель, а потом, когда Безменов поднялся с пола, он ухватился за край его рубахи: – Оставь, оставь… не делай… я… ничего… я… выдержу…
«Не похоже на то», – подумал рабфаковец и вслух произнес, на детрюитные руды не возлагая больших надежд:
– Не нужно так падать духом. Что это, черт возьми, за мягкотелость? Где твоя выдержка? Стыдись… Ты ведешь себя хуже институтки, которой, помнится, сам же ты меня обругал… Ну, возьми себя в руки и сделай сам опыт… Черта ли, в самом деле, тыкаться носом в стенку? Ну, иди…