В Портсмуте и Лондоне, Капштадте и Сингапуре, Шанхае и Нагасаки, на Ликейских островах и в Маниле Гончаров сходил на берег, порою (как это было в Южной Африке) совершал путешествия в глубь страны. К услугам Гончарова была находившаяся на русском фрегате обширная географическая библиотека, и он неоднократно обращался к исследованиям и путевым запискам путешественников XVIII и первой половины XIX века – Головнина, Врангеля, Крашенинникова, Лазаревых, Литке, Зибольда, Кемпфера, Клапрота, Тунберга и мн. др.
На протяжении всего путешествия Гончаров вел переписку с оставшимися в Петербурге друзьями, которых просил беречь письма до его возвращения на родину (там же, стр. 358). Сличение писем Гончарова с текстом «Фрегата „Паллада“» показывает, что они во многих случаях играли роль первоначальных этюдов. Так, например, письмо Гончарова из города Фунчал на Мадере теснейшим образом связано с очерком об этом острове, сравнение «парусного судна» с «старой кокеткой» в первом очерке «Фрегата „Паллада“» сделано Гончаровым также в письме к Майковым из Портсмута (от 20 ноября 1852 года).
Однако письма к друзьям были далеко не главным из тех подготовительных материалов, на основании которых создавались очерки. Гончарову, как секретарю экспедиции, было поручено вести судовой журнал, который до нас не дошел, но о нем Гончаров не раз упоминал в своих письмах. Так, после продолжительного путешествия по Капской колонии Гончаров должен был подробности этой поездки «записывать и вносить в журнал… Это скучновато, да нечего делать – надо», – писал он Майковым (там же, стр. 376). Еще более важную роль в литературной работе писателя сыграл его дневник (также до нас не дошедший). Заметки о путешествии Гончаров делал для себя постоянно. «Чуть явится путная мысль, меткая заметка, я возьму да в памятную книжку, думая, не годится ли после на что…» – сообщал он Майковым из Сингапура 25 мая 1853 года (там же, стр. 380).
Во время стоянки на Филиппинских островах (март 1854 года) Гончаров располагал уже довольно большим количеством чернового текста «Фрегата „Паллада“», о чем свидетельствует его письмо к Майковым: «Пробовал я заниматься, и, к удивлению моему, явилась некоторая охота писать, так что я набил целый портфель путевыми записками. Мыс Доброй Надежды, Сингапур, Бонин-Сима, Шанхай, Япония (две части), Ликейские острова, все это записано у меня, и иное в таком порядке, что хоть печатать сейчас…» (там же, стр. 407). Свои очерки Гончаров писал в разбивку: так, первая часть очерка «От Кронштадта до мысла Лизарда» была написана во время стоянки в Татарском проливе, перед возвращением в Петербург.
Печатание путевых заметок Гончаров начал в 1855 году и завершил в 1857 году; отдельные главы «Фрегата „Паллада“» появились в журналах: «Отечественные записки» (1855 – «Ликейские острова», № 4; «Атлантический океан и Мадера», № 5; «Манила», № 10; 1856 – «Сингапур», № 3), «Современник» (1855 – «От мыса Доброй Надежды до „Явы“», № 10; 1856 – «Острова Бонин-Сима», № 2, «Библиотека для чтения» (1857 – «Аян», № 4), «Морской сборник» (1855 – «Заметки на пути от Манилы до берегов Сибири», № 5; «Русские в Японии», №№ 9-11; 1856 – «На мысе Доброй Надежды», №№ 8–9), «Русский вестник» (1856 – «От Кронштадта до мыса Лизарда», № 6; 1857 – «Плавание в Атлантических тропиках», № 9).
В первой журнальной публикации «Фрегата „Паллада“» Гончаров обратился к читателям со следующим предисловием:
«Автор недавно возвратился из путешествия, которое начал в конце 1852 года, с Балтийского моря, и кончил в прошлом году Охотским. Здесь он вышел на русский берег и проехал через всю Сибирь до Санкт-Петербурга. Он объехал вокруг Европы, Африки и Азии… Автор не имел ни возможности, ни намерения описывать свое путешествие как записной турист или моряк, еще менее как ученый. Он просто вел, сколько позволяли ему служебные занятия, дневник и по временам посылал его в виде писем к приятелям в Россию, а чего не послал, то намеревался прочесть в кругу их сам, чтобы избежать изустных с их стороны вопросов о том, где он был, что видел, делал и т. п. Теперь же эти приятели хором объявляют автору, что он будто бы должен представить отчет о своем путешествии публике. Напрасно он отговаривался тем, что он не готовил описания для нее, что писал только беглые заметки о виденном или входил в подробности больше о самом себе, занимательные для них, приятелей, и утомительные для посторонних людей, что потому дневник не может иметь литературной занимательности, что автор, по обстоятельствам, не имеет времени приготовить его для публики, что, наконец, он не успел даже собрать всех посланных в разные времена и места отрывков и потому нельзя представить всего журнала с начала и в связи. Ничто не помогло: приятели окончательно заключили, что „если не автор и не перо его, так посещенные им края занимательны сами по себе, и напиши о них что хочешь, описание не будет лишено всякого интереса“. Автор не мог не согласиться с ними в последнем и только потому решается представить первую, какая попалась, главу не на суд, а на снисходительное внимание публики. Если читатели будут смотреть на этот дневник с той же точки зрения, с какой смотрит сам автор и его приятели, то он по временам, сколько позволят ему другие занятия, будет продолжать печатать и прочие главы дневника» («Отечественные записки», 1855, № 4, стр. 239–240).