Чем больше, однако, Гончаров путешествовал, тем отчетливее раскрывались перед ним эксплоататорские устремления европейских и северо-американских «цивилизаторов». Правда, он не понимал того, что явления эти характерны и типичны для капитализма, составляют существо строя в целом. Но он рассказал о них правдиво. Замечательный русский реалист, выше всего ценивший в художественном творчестве верное отображение действительности, Гончаров не раз говорил во «Фрегате „Паллада“» то, что противоречило его в общем положительному отношению к капитализму. Именно эти правдивые наблюдения над повседневным бытом зарубежных стран и определяют познавательную ценность «Фрегата „Паллада“».
На протяжении всей книги мы видим, как, вопреки многочисленным предрассудкам Гончарова, сказавшимся в целом ряде прямо ошибочных высказываний (напр., о китайском народе, о народах Африки и севера России и др.), большой талант прогрессивного русского писателя, еще недавно испытавшего на себе благотворное воздействие демократических идей Белинского, помогает ему во многом верно оценивать наблюдаемую им действительность.
Обратимся к более детальной характеристике самих очерков.
В очерке «От Кронштадта до мыса Лизарда» Гончаров ярко охарактеризовал Лондон и Англию эпохи расцвета капитализма. Изображение это содержало в общем положительную оценку быта буржуазного английского общества, буржуазного «комфорта». Однако наряду с этим Гончаров сумел отобразить ряд существенных черт капиталистического образа жизни и прежде всего бездушное делячество людей, всецело поглощенных процессом обогащения. «Незаметно, – писал Гончаров о буржуазной Англии, – чтоб общественные и частные добродетели истекали из светлого, человеческого начала… Кажется, честность, справедливость, сострадание добываются как каменный уголь…» Критикуя это делячество, Гончаров готов был даже на время перегнуть палку, предпочтя «новейшему англичанину» патриархального русского помещика. Позднее, когда перед Гончаровым уже не будет стоять вопрос о буржуазной Англии, он гораздо резче осудит патриархальное существование русских бар, в жизни которых увидит чревоугодие, бескультурье и нескончаемую косность (см. «Обломов»). Оценивая буржуазную цивилизацию Англии, Гончаров указывал на ее лицемерие и фарисейство: «Филантропия возведена в степень общественной обязанности, а от бедности гибнут не только отдельные лица, семейства, но целые страны под английским управлением». Гончаров, рисуя «новейшего англичанина», саркастически замечал, что он «выгодно продал на бирже партию бумажных одеял, а в парламенте свой голос» – характерная деталь, свидетельствующая о том, что писатель знал цену хваленой английской демократии. Покидая Англию, русский путешественник охотно расставался с «этим всемирным рынком и с картиной суеты и движения, с колоритом дыма, угля, пара и копоти».
В очерке «Атлантический океан и остров Мадера» Гончаров впервые во «Фрегате „Паллада“» пишет о конкретных случаях капиталистической эксплоатации. Англичане «пустили» здесь «корни» – «сожалеть ли об этом, или досадовать», Гончаров еще не знает. С одной стороны, ему неприятно, что английские буржуа «кудахтают на весь мир о своих успехах», и еще более, что они «не всегда разборчивы в средствах к приобретению прав на чужой почве, что берут, что можно, посредством английской промышленности и английской юстиции, а где это не в ходу, так вспоминают средневековый фаустрехт», то есть кулачное право, право сильного. Но Гончаров еще склонен успокаивать себя тем, что англичане приносят Мадере пользу: «не будь их… гора не возделывалась бы так деятельно», и, кроме того, английские предприниматели дают местным жителям «нескончаемую работу и за все платят золотом» и т. д. Рассуждения эти свидетельствуют о том, что Гончаров не понимал, что́ именно английский капитализм несет подвластным ему народам.