Фильм „Рождение нации”, успех которого положил начало гегемонии американской кинематографии, небезупречен. Режиссерская работа с актерами далеко не везде Образцова. Угрюмая замкнутость Генри Б. Уолтхолла довольно хорошо подходит к роли „маленького полковника”, но живость Мэй Марш (которая впоследствии создала незабываемый образ в „Нетерпимости”) в роли Флоры не всегда умеряется режиссером. Роль мулатки Лидии Броун, любовницы депутата Остина Стоунмена, с невыносимой нарочитостью исполняет Мэри Олден; когда она вращает глазами, белки сверкают на ее лице, выкрашенном коричневой краской. Все роли „плохих негров” сыграны белыми, обмазанными ваксой, что не придает правдоподобности этим условным образам. Характеры в целом намечены довольно схематично, чересчур крупными штрихами, „положительные” персонажи с помощью весьма упрощенных приемов противопоставляются „отрицательным”— неграми их сторонникам. Значение фильма не в раскрытии психологии персонажей, не в режиссерской работе с актерами, а в том мастерстве, которое Гриффит проявил в монтаже и постановке массовых сцен.
Гриффит посвятил три с половиной месяца монтажу фильма и только два с половиной — съемкам, что для него весьма показательно. Монтаж — это основа мастерства Гриффита, основа его стиля, который вскоре ярко проявился в его шедевре — „Нетерпимости”.
Что бы там ни писали, а панорамирование и движение камеры занимают мало места в „Рождении нации” (и во всем творчестве Гриффита). В фильме, который длится 3 часа, камера не движется и 5 мин. Движение аппарата наиболее примечательно в начале эпизода Питсбургской битвы. На темном экране в светлом круге женщина-беглянка, она прижимает к груди ребенка. Затем и этом светлом круге аппарат, панорамируя от крупного плана женщины, переходит к очень удаленному плану небольшого отряда, идущего в боевом порядке по равнине, у подножия холма, на котором стоит беглянка. Эффект получается поразительный благодаря противопоставлению планов, создаваемому этим панорамированием, и контрасту между отчаянием, охватившим женщину, и неумолимым механизмом битвы, приведенным в действие. Применение каше усиливает эффект, который можно сравнить с тем эффектом, который производит луч прожектора, шарящий в темноте.
В общем синтаксисе „Рождения нации” каше занимают в 10 раз более значительное место, чем движение аппарата. Гриффит, развивая и систематизируя приемы, уже имевшие широкое распространение и до него, нарушает благодаря каше всех форм монотонность прямоугольного экрана, разнообразит композицию кадров, использует различные варианты кадрирования для достижения эмоциональной и драматической выразительности. Применение каше почти совсем исчезло после 1930 года. В арсенале выразительных средств кино этот прием в наши дни встречается лишь как остаточное явление. Следует пожалеть об этом и пожелать, чтобы какой-нибудь режиссер вновь открыл значительные возможности, таящиеся в применении каше.
Существенную роль в творчестве Гриффита играет не движение, а перестановка аппарата. В „Рождении нации” режиссер широко использует возможности, которые дает ему постоянная перестановка камеры. Этот прием служит ему для поочередного перехода с одного места на другое или для показа деталей одной и той же сцены разными планами — то очень близкими, то очень удаленными. Постоянная перестановка камеры позволяет ему создавать тот замечательный ритм, который характерен для его кинопроизведений. Прием постоянной перестановки камеры подсказан режиссеру съемками эпизодов погони и её вариантов, например „спасения в последнюю минуту”, и параллельным монтажом (switchback), на которых спе-циализировался Гриффит. Показательно, что в фильме „Рождение нации” из трех лучших эпизодов один — „погоня” Газа за Флорой, а другой — „спасение в последнюю минуту” семьи Камеронов ку-клукс-кланом. В „Рождении нации” Гриффит почти постоянно применяет параллельный монтаж, и этот прием дает изумительный эффект.