Казначей. Ко… кому?
Казначейша. Ему – самому… нашему ангелу… Скажешь, что маркиза – сгорает и что только он может залить пожар.
Казначей. Пожар… Слушаю, матушка… (Уходит.)
На освещенном месте появляются Курицын-сын, Садовая-Голова и Садовиха. Садовая-Голова – во фраке с чужого плеча, рукава коротки. Садовиха – в современном, коротком – выше колен – платье.
Кур<ицын>-сын (Садовой-Голове). Поздравляю. Вы заметили, как он сам, батюшка наш, благосклонно смотрел на вашу супругу?
Садовая-Голова (Садовихе). Ну, если ты будешь еще перед ним голыми титьками трясти, я тебе… во! (Кулак.) Очень просто!
Садовиха. Маркиз… Митька, пользы ты своей не понимаешь.
Куриц<ын>-сын (Садовой-Голове). Да… Любовь к отечеству…
Садова я-Голова. Не тем местом она любит!
Курицын-сын. А каким же, по-вашему, любить?
Садова я-Голова. Я ей покажу, каким…
Курицын-сын. Тесс! (Уводит обоих.)
Пахомыч. Ну, братцы, до-ожили! При новом-то при батюшке – каждый день масленица!
Крамольник. Погоди: будет и великий пост. Вон: слышишь?
Издали – чуть слышна барабанная дробь.
Пахомыч. Это… что же такое?
Крамольник. А вот как придет – тогда узнаешь, что такое…
Пахомыч. Да ты что стращаешь, что каркаешь? Крамольник!
Глуповцы. Бей Кррамо…
Куриц<ын>-сын (подбегает). Тсс… Вы, Головотяпы!
Пахомыч. Ваше курицсынство… да это не мы, это – Крамольники…
Курицын-сын. Как, опять они? Ну, чего, чего им, подлецам, еще надо? (Квартальному.) Если сам выйдет – береги его, ни на шаг от него не отходи… слышишь? Избави Бог что случится – ты в ответе…
Кварт<альный>.Слушссс…
Грустилов – выходит из палат с Пфейфершей; сзади у него, на мундире, крылья – не то ангельские, не то петушиные – и хвост.
Глуповцы. Сам… – Глядите: сам, сам… – Батюшка наш… – С крылышками…
Байбаков (мимо которого проходит Грустилов). А-а… Пахнет-то от него как… Видать – пищу легкую принимает.
Крамольники громко фыркают.
Куриц<ын>-сын (кидаясь к Глуповцам). Вон… вон отсюда… все!., пока целы…
Глуповцы уходят. Курицын-сын и остальные исчезают в неосвещенных углах, дабы не мешать самому. Один только Квартальный, непрестанно отдавая честь, на цыпочках идет сзади Грустилова.
Грустилов. Какая поэзия! Что за ночь, что за луна… с правой стороны… (Цитирует нечто высоко-поэтическое из Вертинского.) Какое неземное благоухание! (Наклоняется к корсажу Пфейферши.)
Пфейферша. Это – лориган. Я – грешница – я обожаю духи, цветы… и митрополита Введенского…
Грустило в. Цветы – дети земли… Я хочу подарить вам хотя бы такое дитя… (Нагибается за цветком.)
Квартальный – немедля кидается, срывает цветок и подает его.
Груст<илов> (Квартальному – с ласковым бешенством).Mon sieur agent, в ночное время вы можете не утруждать себя исполнением служебных обязанностей…
Кварт<альный>. Слушшссс… вашесство… (Отходит.)
Казначейша (подлетая к Квартальному). Ты что же – погубить его хочешь? Тебе это приказано? Чтобы ни на минуту не оставлял его!
Кварт<альный>. Слушшссс… (Снова следует за Грустиловым.)
Груст<илов> прикалывает цветок к корсажу Пфейферши.
Пфейферша. Нет, нет… оставьте меня… Я мечтаю только об одном: об уединенной келье…
Груст<илов>. Келья… Кель… Ке-ке-ке-ко-ко… (Распустив крылья и хвост, по-петушиному кружит около Пфейферши, загоняя ее в грот.)
Квартальный, улучив момент, кидается в грот и прячется там за кушеткой.
Пфейферша (Грустилову – в гроте). Что вы делаете… что вы делаете? Скорее… ради Бога, скорее…
У Грустилова, продолжающего петушиное действо, вдруг отваливается хвост. Квартальный, не выдержав, поднимает его и подает: «Вашесство… Хво… Хвостик ваш…» Пфейферша: «Ах» – и убегает.
Грустилов (бешено). Русским языком тебе, прро-хвост, говорю: не сметь подстерегать меня… Ввон, мерзавец!
Грустилов, разгневанный, выходит из грота. Казначейша толкает в спину Казначея, тот становится перед Грустиловым в позу Меркурия, но от страха сказать ничего не может, кроме: «Ва-ва-ва…» Потом обгоняет Грустилова еще раз и наконец выпаливает: «Ва-вашесство… П-п-по… пожар!»
Грустилов. Где? Что? Сюда! Сюда! Пожар!
Куриц<ын>-сын (выскакивает). Вашесство… я здесь. Осмелюсь доложить: пожар, так сказать, символический…
Груст<илов>. Как?
Куриц<ын>-сын (показывая на появляющуюся из тени Казначейшу). А вот она вам объяснит.
Грустилов (расцветая). Маркиза… вы? Что за ночь, что за луна с правой стороны… Лампада, келья… ке-ке-ке…
Казначейша. Ну да! Пошли…
Идут к гроту. Грустилов кружит около Казначейши по-петушиному.
Казначейша (мужу – шепотом.) Стой, идиот, у входа, стереги, чтобы никто… Слышишь?
Казначей в позе Меркурия становится на страже. Грустилов, войдя в грот, опускает занавеску, на освещенной изнутри занавеске – видна весьма увлекательная игра теней.
Пфейферша (созерцая все это). Нет… нет! Боже мой, ты поможешь мне – чтобы от меня… меня…
Перед нею появляется Миша-Возгрявый, сморкается натуральным способом, потом сует ей руку: «Цалуй!»
Пфейф<ерша>.Кто… кто вы? Миша. Не узнала? Я те, милка, покажу-у, хто я… (Тащит ее в полицейскую будку.)
Снова распахивается дверь в палатах, музыка – слышнее. Выходят замаскированные и танцуют танго. Из полицейской будки выходят Миша-Возгрявый и Пфейферша.
Миша. Ну, што, милка, поняла?
Пфейферша (на коленях). Да, да, да… Спаситель мой, божество… божествецо мое… алмазик…
Миша (дает ей крест и сверток). На… Бери, делай…
Пфейферша переодевается в монашеское платье. Из грота выходят Казначейша и Грустилов. Навстречу – Квартальный.
Груст<илов> (ему). А-а… Это ты, братец! Ну… что?
Квартальный трепещет.
А-а… Скажи, братец, что, например… тетерева у вас водятся?
Кварт<альный>. Рад стараться, вашесство!
Груст<илов>.Я, братец, знаешь, люблю иногда… Хорошо иногда посмотреть: как весною тетерева… это самое… понимаешь?