— Ы, — подтвердил хозяин.
— Мистер Стиптоу предположил, что именно эта птичка тронула сердце Руфи, когда та, как известно, по дому плакала в чужой земле. Гипотеза эта заслуживает внимания.
— Уэзерби, — спросила хозяйка, — вы напились?
— О да, мадам! Из источника Ипокрены.[51] Интеллектуальный уровень беседы утомил миссис Стиптоу.
— Почему вы окно разбили?
— Мистер Стиптоу так рвался в сад, мадам, что не захватил ключа. Чтобы не перебудить обитателей дома, мы решили неназойливо войти в окно.
— Да? — спросила миссис Стиптоу, поднимая властную руку и указывая на дверь. — Говард, иди в постель!
— Иду, лапочка, — отвечал ее муж. Как и Китс в соответствующей ситуации, он хотел выпить, но не ипокренской воды. У его постели, на столе, стояла фляжка. Вспомнив о ней, он немного успокоился, облизнулся — и ушел.
— Закройте окно, — сказала Джосу хозяйка.
— Сию минуту, мадам.
— Хотя теперь безразлично, — добавила она и вышла. На лестнице, к ее удивлению, поджидал дворецкий.
— В чем дело, Чибнел? — осведомилась она.
— Разрешите, мадам, задержать вас на минутку?
— Хорошо. Говорите быстрее.
— Насчет Уэзерби, мадам.
— Что с ним такое?
— Я в нем не уверен, мадам. Он странно себя ведет. Вы заметили, мадам, что он приехал в собственной машине?
— Да?
— Да, мадам. Потому я и привел его в гостиную. Я принял его за гостя, мадам.
Миссис Стиптоу поджала губы. В Америке, конечно, это не имело бы ни малейшего значения — только самый завалящий лакей обходится там без машины. Но здесь, в Англии…
— Странно, — сказала она.
— Вот именно, мадам. Кроме того, лакеи не дают дворецким денег.
— А он дал?
— Десять фунтов, мадам.
— М-да…
— Один человек, которому я все рассказал, предполагает, что он — гангстер, мадам, скрывающийся тут до времени.
— Чепуха!
— Возможно, мадам. Однако я бы, на всякий случай, предупредил полицию.
— Ни в коем случае, — твердо отвечала хозяйка. И как не ответить, если вчера вечером Говард просто всех поразил своей элегантностью? Рубашка сверкала, словно маяк, сверкали и ботинки. Что же до воротничка и галстука, их можно было бы отправить на выставку мужской моды. Баронеты и те застыли от восхищения.
С другой стороны, ей не хотелось проснуться как-нибудь и обнаружить, что усадьба ограблена. Поэтому она сказала:
— Следите за ним.
— Хорошо, мадам. Если позволите, я лягу в столовой, буду охранять гобелены.
— Вряд ли он за ними охотится.
— Они исключительно ценны, мадам.
— Да, но зачем он привел мистера Стиптоу?
— Не знаю, мадам.
— А спать тут — спите. В конце концов, разбито окно.
— Вот именно, мадам.
Тем временем, в столовой, Джос удивленно смотрел на ножик, видя в нем истинную манну с небес. Чтобы украсть портрет, нужны две вещи: во-первых, удача, во-вторых — нож. И то и другое было.
С ножом в руке он направился к камину, как направлялся и лорд Холбтон. Там, как тот же лорд, он остановился, глядя на портрет и восхищаясь мастерством художника. Потом взял стул, встал на него и приступил было к работе, когда услышал за спиной:
— Ах!
В дверях стояла леди Чевендер.
Глава XII
Появление леди Чевендер всегда производило фурор, тем более — теперь, когда она держала огромный нож, придававший ей сходство с другой небезызвестной леди.[52]
Воспитанный Джос начал беседу нейтральной фразой:
— Вот мы и встретились снова, леди Чевендер.
— Верно, встретились.
— Вы удивляетесь, почему?
— Нет, не удивляюсь. Салли сказала, что вы здесь. А кроме того… Ш-ш-ш! Кто-то идет.
— Ходят и ходят! Не дом, а вокзал какой-то.
— Я — в библиотеке.
— А она где?
— Дальше по коридору. Нам надо поговорить. В чем дело, Чибнел?
Дворецкий нес подушки, одеяла и простыни.
— Миссис Стиптоу хочет, миледи, чтобы я здесь ночевал.
— Зачем?
— Окно разбито, миледи.
— Да? Что ж, ночуйте. Спокойной вам ночи.
— Спокойной ночи, миледи.
Когда она выплыла в коридор, Чибнел сурово поглядел на Джоса.
— Вы еще тут?
— Сейчас иду. А вот скажите, у вас всегда по ночам такое движение?
— Долго вы окно закрываете!
— Что вы, что вы! Я его мигом закрыл. Меня задержала дама. Собираетесь здесь спать?