Кеггс, уже представленный в нашей хронике опытным диагностом сопений и вздрагиваний, прекрасно разбирался и в долгих прямых взглядах. Он без труда прочел послание черного рогового монокля. Будь он не столь величав, о быстром движении его левого века можно было бы сказать «подмигнул».
— Конечно, сэр, — сказал он, — на приемлемых условиях.
— Что вы называете приемлемыми условиями?
— Сто тысяч долларов, сэр.
Казалось бы, Роско пил из чаши горечи столько, что мог бы, не поморщась, проглотить и эту каплю; тем не менее он вылетел из кресла, как (воспользуемся метким сравнением) пуля из ружья. Сейчас он походил на раздражительного кита, которому охотники всадили гарпун в любимую мозоль.
— Что? Да вы…
— Прошу вас, сэр! — сказал Кеггс.
— Прошу вас, Роско! — сказал Мортимер Байлисс. — Если вы будете перебивать, мы ни к чему не придем. Сто тысяч долларов? Сейчас и наличными?
— Нет, сэр. Я имел в виду пять тысяч долларов задатка, остальное — когда мистер Роско получит причитающуюся ему сумму. Я считаю, что заслужил небольшую компенсацию за предоставленные сведения.
Дрожь пробежала по телу Роско — такого рода дрожь предвещает землетрясение.
— Небольшое? НЕБОЛЬШОЕ?! Сто тысяч долларов!
— Десять процентов — обычная плата посреднику.
— Вы…
— Прошу вас, сэр!
— Прошу вас, Роско! — сказал Мортимер Байлисс. — Да, я считаю это разумным. Я потребовал бы половину. Вы же видите, вы у него на крючке. Без финансовой помощи тот другой может вообще не жениться. Кто знает, вдруг он образумится и поймет, что единственно стоящая жизнь — холостая? А помочь ему финансово вы не можете, пока Кеггс не назовет вам фамилию. Знаю, чековая книжка при вас, вы без нее не выходите. Дайте ему пять тысяч.
— Чтоб он снова назвал мне неправильное имя? — Роско горько рассмеялся. — Ищите дурака!
Мортимер Байлисс кивнул.
— А ведь верно. Поняли, Кеггс? Если вы назовете фамилию прежде, чем получите чек, Роско вас перехитрит и ничего не заплатит, а пока вы не скажете фамилию, не выпишет чека. По-моему, это тупик.
— Если позволите, я знаю, как из него выйти. Имя вам знакомо, и вы сможете подтвердить его подлинность. Если бы я доверительно сообщил вам его на ухо…
— Прекрасная мысль. Все устраивается. Вперед, Кеггс. Шепните, и я услышу… Ну же! — Видный искусствовед с преувеличенным интересом достал батистовый носовой платок и прочистил ухо. — Ну, ну, ну! Все правильно, Роско, это хорошо.
Пока Роско, подобно сэру Бедиверу, печальным предавался размышленьям, не зная, который путь избрать, Кеггс подошел к письменному столу, достал лист бумаги, положил на поднос (так неискоренимы старые дворецкие привычки) и подал Мортимеру Байлиссу.
— В надежде, что мистер Бэньян одобрит мое предложение, я заготовил контракт, который с его подписью обретет законную силу. Соблаговолите взглянуть?
Мортимер Байлисс взял документ и поправил монокль.
— Вы увидите, что условия и обстоятельства оговорены очень четко.
— И впрямь. Это составил юрист?
— Нет, сэр, я воспользовался книгой «Сам себе адвокат».
— Прекрасно. Давайте, Роско. Вынимайте чековую книжку. Нет, погодите. Я вижу то же препятствие, что и в прошлый раз. Как вручить мистеру Иксу деньги?
— Очень просто, сэр. Мистер Бэньян — владелец Бэньяновского собрания, вы — его хранитель. Молодой человек занимается картинами.
— И?
— Будет вполне естественно, если мистер Бэньян предложит ему место вашего помощника с солидным жалованьем, а, возможно, и с оговоркой, что предпочтет взять человека женатого. Он мог бы намекнуть, что молодой джентльмен довольно скоро сменит вас на месте хранителя, так как вы уже стары и не справляетесь с работой.
— Но-но!
— Простая уловка, сэр.
— Зовите это уловкой, если хотите, а я называю это кощунством. Да, я понял. Правда, несколько жестоко. Тот бедолага бросит работу, женится, а Роско тут же его и выставит.
— Нет, сэр. Очевидно, между ними будет заключено письменное соглашение, гарантирующее молодому человеку работу в течение определенного срока.
— Это вам тоже «Сам себе адвокат» присоветовал?