Гостья презрительно фыркнула, оглядывая достижения декоратора, который именно здесь, в гостиной, дал волю безудержной фантазии. На малой дистанции она вполне оправдывала впечатление от дальнего обзора. Лицо у нее было не просто проницательное, оно дышало угрозой. Из-под густых мохнатых бровей, словно хищные зверьки из норки, посверкивали щелочки глаз. Эффект еще усиливался от того, что когда левый ее глаз смотрел в упор, правый блуждал по окрестностям. Сейчас, например, левый буравчиком сверлил хозяйку, правый же обозревал узор потолка.
Нос у этой замечательной женщины был короткий и агрессивный, а рот напоминал наглухо сомкнувшиеся двери метро. Он словно приказывал держаться подальше, а то хуже будет. Миссис Пэтт, сама не слабая, вдруг почувствовала робость, глядя на эту особу. Таких грозных женщин она не встречала и ощутила чуть ли не жалость к несчастным, на которых ее спустят. Как ни странно, она подрастерлась, не зная, как начать объяснения.
Однако мисс Тримбл не терялась ни в каких обстоятельствах и разговор предпочитала начинать сама. Губы ее разомкнулись. Затарахтели пулеметной очередью слова. Насколько могла заметить хозяйка, зубы разжимать сыщица считала излишним и говорила, крепко стиснув их, что добавляло грозности ее речам.
— Дъбр дънь! — пальнула мисс Тримбл, и миссис Пэтт конвульсивно отпрянула под укрытие кресла. Ей показалось, будто в нее метнули кирпичом.
— День добрый, — слабо откликнулась она.
— Ръда знъкомству. Старджис вызвал. Ръбота, грит, для меня. Пръскъкала поскрее.
— Простите?
— Тъкси медлън пъпалось.
— А… да…
Правый глаз гостьи обежал гостиную лучом прожектора; левый, гипнотизирующий, она с лица хозяйки не убрала.
— В чъм дел? — правый глаз на минутку задержался на великолепной картине Коро над каминной полкой, и девица-детектив снова фыркнула. — Естессн, у въс непъятности. Бъгачи! Бездельники, вот и ищут бьд на св гълъву.
И девица неодобрительно насупилась на творение Каналетто.
— Вы… э… похоже, недолюбливаете богатых, — сказала миссис Пэтт, стараясь сохранить величественность манеры.
Мисс Тримбл обрушилась на нее, как гоночный автомобиль на мелкую домашнюю птицу, и переехала, размазав манеры по шоссе.
— Тьфу!
— Извините? — робко переспросила миссис Пэтт. Девица-детектив начинала давить ей на психику.
— Тьфу! Къкой от вас всъх тълк? Бънарда Шоу читали? А Элтона Синклера? Ы? Пъчитайте! Мъжет, пръберет. Лъдно, так чтэ за непрътности?
Миссис Пэтт уже от всей души сожалела о порыве, толкнувшем ее позвонить Старджису. На своем жизненном пути она частенько сталкивалась с детективами, реальными и вымышленными, но таких еще не встречала. Самое досадное было то, что она робеет перед этой мымрой. Однако, в конце концов, в детективе ценятся проницательность и мастерство, а не обходительные, изысканные манеры. Лучше получить за свои деньги детектива, который, обстреливает вас словами сквозь стиснутые зубы, чем идеального гостя, который ничего не умеет. Миссис Пэтт, как большинство людей, подсознательно считала, что чем грубее держится человек, тем он компетентнее. Очень редко находится клиент, которого не ослепляет грубость.
И задавив свое возмущение, она попыталась сосредоточиться на том, что вопрос у нее деловой, и ей нужны результаты, а не красивые слова. Оказалось, что говорить легче, если смотреть прямо в лицо собеседницы — не очень привлекательное, да, зато весьма энергичное. Мисс Тримбл перестала разговаривать, рот ее находился в покое, и в таком состоянии выглядел эффективнее любого другого рта тех же размеров.
— Я бы хотела, чтобы вы, — начала миссис Пэтт, — переехали к нам и последили за двумя… м… джентльменами.
— Мъжчины! Естесссно! Всегда ищи мущън.
— Вам не нравятся мужчины?
— Тьфу! Суффръжсткъ, — представилась она, пронзительно глянув на миссис Пэтт, причем казалось, что левый глаз вот-вот выпрыгнет из-под мохнатой брови. — Ъ вы кък?
Миссис Пэтт суфражисткой не была, но, хотя у нее имелись веские доводы против этого движения, ничто не заставило бы ее предать их сейчас огласке. Все ее существо содрогалось от одной мысли о споре с такой женщиной. И она поспешно вернулась к главной теме.
— Сегодня утром к нам явился молодой человек и назвался моим племянником, Джеймсом Крокером. Но он — самозванец. Я хочу, чтобы вы пристально следили за ним.