— Пит! — раздался голос из холла. — Кто там?
Секундой позже из-за его плеча появилось лицо Марты Хейзелтон.
— Мистер Бойд, — сказала она. — Входите же. — Можно было подумать, что она рада меня видеть.
— Прости меня, дружок, — вежливо сказал я Питу и, убрав свой револьвер, вошел в холл. Успел только заметить старика Хейзелтона, ретирующегося в гостиную. Надо думать, он не пытался настаивать, когда в дело вступала дочь.
— Я очень рада, что вы приехали, — вполголоса проговорила Марта. — Очень рада…
Как всегда, она выглядела безупречно: на ней была белая шелковая блузка с отделкой у ворота и строгие черные брюки. Темные глаза улыбались мне, когда мы обменивались рукопожатиями.
— Отец уже объявил нам приятную новость о вашем освобождении, — продолжала она. — Не то чтобы он лично был доволен, но вы ведь знаете, как он к вам относится.
— Да, он все время на что-то намекает, — кивнул я. — Взрывоопасные намеки…
— Что привело вас сюда, мистер Бойд?
— Вы! Вы моя клиентка, и после того, что случилось сегодня утром, я решил, что вы нуждаетесь в поддержке.
— Вы совершенно правы, спасибо, что приехали.
Пит прошмыгнул мимо нас, напустив на себя безразличный вид.
— А теперь, — проговорила Марта с немного наигранной любезностью, — проходите в гостиную, пожалуйста.
— Поиграем в счастливое семейство? — спросил я.
Хейзелтон, сидя в кресле, раскуривал сигару. Он окинул меня неприязненным взглядом и снова занялся сигарой.
— Вы знакомы с отцом, не так ли? И с мистером Хьюстоном тоже?
Хьюстон за карточным столом сражался с Сильвией в джин-рамми. Он поднял на меня глаза и выдавил полуулыбку, но в его мертвых глазах за очками не отразилось ничего.
— Рад видеть вас, Бойд, — сказал он.
— Мисс Вест, — продолжала Марта свои ненужные представления. — Наша… э… экономка.
— Мы знакомы, — сказал я. — Я всегда считал мисс Вест очень собранной, аккуратной девушкой — такой никто не скажет: «Подтяни чулки!»
Сильвия глянула на меня с откровенной ненавистью и снова погрузилась в карты.
— Как вы сами видите, Бойд, мы все здесь — дружная семья! — саркастически продолжала Марта. — Что будете пить?
— Джин-тоник, пожалуйста!
Марта отошла к маленькому бару в углу комнаты, предварительно предложив мне сесть. Я расположился в жестком «колониальном» кресле, неподалеку от Хейзелтона, напротив игрального стола.
Марта подала мне стакан и опустилась в кресло рядом со мной.
— К чему пришло следствие? — спросила она.
— Лейтенант Грир утверждает, что оно в основном закончено, но не намерен пока входить в детали.
Хьюстон перестал сдавать карты, посмотрел в мою сторону.
— Это очень интересно, — заметил он. — Кого же подозревают, Бойд? Как вы считаете?
— Грир не удостоил меня доверием, и мне известно не больше вашего. А по вашему мнению, кто это?
Хьюстон пожал плечами.
— Не знаю, мне все это представляется совершенно невероятным… Но несомненно, что убийца, кто бы он ни был, замечательно умный человек, блестящий интеллект! — Говоря это, он не спускал с Марты глаз. — В этих убийствах он показал себя истинным гением планирования, стратегом — трудно удержаться от восхищения!
— Восхищения… — сдавленно произнес Хейзелтон. — Да вы рехнулись, Хьюстон! Вы говорите о хладнокровном убийце двоих моих детей!
— А по вашему мнению, мистер Хейзелтон, кто их убил? — спросил я.
— Не знаю, — сердито ответил он, — но я чертовски уверен, что без вас тут не обошлось.
— Меня наняла Марта. Значит, по вашему мнению, она убийца?
— Нет! — завопил он. — Вы выворачиваете наизнанку все, что я говорю, и приписываете мне мысли, которые мне никогда и в голову не приходили.
— А вы уверены, отец? — резко спросила Марта. — Я ведь единственная, оставшаяся в живых, не так ли? Если бы меня посадили на электрический стул, не осталось бы ни одного наследника… Вам не перед кем отчитываться. Не так ли? Ведь деньги в этом случае вернутся к вам как к единственному выжившему!
Хейзелтон мрачно посмотрел на нее.
— К чему ты ведешь? — прошипел он.
— Предположим, что капитал сократился, скажем, на полмиллиона долларов… Разве не лучше унаследовать его одному?
Хейзелтон подался вперед, ссутулившись, вцепившись в подлокотники кресла.
— Ты считаешь меня способным на такое? — дрожащим голосом крикнул он. — Убить собственных детей ради денег?!
— Вы больше всего любите самого себя! — отчеканила Марта. — Вы всегда обожали некий идеал, созданный вашим воображением, — это Гэлбрайт Хейзелтон, магнат с Уолл-стрит, финансовый гений, высокий мужчина в котелке, с воинственными усами и гордой поступью! Вы ни перед чем не остановитесь, лишь бы помешать появлению на первых полосах газет своей фотографии с подписью «мошенник».