Одуревшие от рвенья,Рвались к месту преступленьяЛюди плотного сложенья,Засучивши рукава, —Но не сделалось скандала:Всё кругом затанцевало —Знать, скандала не желалаПредрассветная Москва.
И заморские ехидныГоворили: «Ах, как стыдно!Это просто несолидно,Глупо так себя держать!..»Только негр на эту новостьУкусил себя за ноготь —В Конго принято, должно быть,Так восторги выражать…
Оказал ему услугуИ оркестр с перепугу,И толкнуло их друг к другу —Говорят, что сквозняком…И ушли они, не тронувЛюбопытных микрофонов,Так как не было талоновСпрыснуть встречу коньяком.
… Говорят, живут же людиВ этом самом ГолливудеИ в Париже!.. Но – не будем:Пусть болтают куркули!Кстати, те, с кем я был в «Каме»,Оказались мужиками:Не махали кулаками —Улыбнулись и ушли.
И пошли летать в столицеНежилые небылицы:Молодицы – не девицы —Словно деньгами сорят, —В подворотнях, где потише,И в мансардах, возле крыши,И в местах еще повышеРазговоры говорят.
* * *
Марине В.
Люблю тебя сейчас,не тайно – напоказ, —Не после и не до в лучах твоих сгораю;Навзрыд или смеясь,но я люблю сейчас,А в прошлом – не хочу, а в будущем – не знаю.
В прошедшем – «я любил» —печальнее могил,Все нежное во мне бескрылит и стреножит, —Хотя поэт поэтов говорил:«Я вас любил: любовь еще, быть может…»
Так говорят о брошенном, отцветшем,И в этом жалость есть и снисходительность,Как к свергнутому с трона королю,Есть в этом сожаленье об ушедшем,Стремленье, где утеряна стремительность,И как бы недоверье к «я люблю».
Люблю тебя теперь —без пятен, без потерь.Мой век стоит сейчас– я вен не перережу!Во время, в продолжение, теперь —Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавьк тебе – хоть обезглавь,С цепями на ногах и с гирями по пуду, —Ты только по ошибке не заставь,Чтоб после «я люблю» добавил я «и буду».
Есть горечь в этом «буду», как ни странно,Подделанная подпись, червоточинаИ лаз для отступленья про запас,Бесцветный яд на самом дне стаканаИ, словно настоящему пощечина, —Сомненье в том, что «я люблю» сейчас.
Смотрю французский сонс обилием времен.Где в будущем – не так, и в прошлом – по-другому.К позорному столбу я пригвожден,К барьеру вызван я – языковому.
Ах, разность в языках, —не положенье – крах!Но выход мы вдвоем поищем – и обрящем.Люблю тебя и в сложных временах —И в будущем, и в прошлом настоящем!
‹ИЗ ДОРОЖНОГО ДНЕВНИКА›
I. Из дорожного дневника
Ожидание длилось,а проводы были недолги —Пожелали друзья:«В добрый путь! Чтобы – всё без помех!»И четыре страныпредо мной расстелили дороги,И четыре границышлагбаумы подняли вверх.
Тени голых берездобровольно легли под колеса,Залоснилось шоссеи штыком заострилось вдали.Вечный смертник – комарразбивался у самого носа,Превращая стеклолобовоев картину Дали.
Сколько смелых мазковна причудливом мертвом покрове,Сколько серых мозгови комарьих раздавленных плевр!Вот взорвался один,до отвала напившийся крови,Ярко-красным пятномзавершая дорожный шедевр.
И сумбурные мысли,лениво стучавшие в темя,Устремились в пробой —ну попробуй-ка останови!И в машину ко мнепостучало просительно время, —Я впустил это время,замешенное на крови.
И сейчас же в кабинуглаза из бинтов заглянулиИ спросили: «Куда ты?На запад?Вертайся назад!..»Я ответить не смог —по обшивке царапнули пулиЯ услышал: «Ложись! Берегись!Проскочили!Бомбят!»
Этот первый налетоказался не так чтобы очень:Схоронили кого-то,прикрыв его кипой газет,Вышли чьи-то фигуры —назад, на шоссе – из обочин,Как лет тридцать спустя,на машину мою поглазеть.
И исчезло шоссе —мой единственно верный фарватер,Только – елей стволыбез обрубленных минами крон.Бестелесный потокобтекал не спеша радиатор.Я за сутки путине продвинулся ни на микрон.