Говорили старожилы,Что кругом такие жилы! —Нападешь на крупный кустХватит и на зубы, и на бюст.
Как-то перед зорькою,Когда все пили горькую,В головы ударили пары, —Ведомый пьяной мордою,Бульдозер ткнулся в твердуюГлыбу весом в тонны полторы.
Как увидел яму-то —Так и ахнул прямо там, —Втихаря хотел – да не с руки:Вот уж вспомнил маму-то!..Кликнул всех – вот сраму-то! —Сразу замелькали кулаки.
Как вступили в спор чины —Все дела испорчены:«Ты, юнец, – Фернандо де Кортец!»Через час все скорчены,Челюсти попорчены,Бюсты переломаны вконец.
* * *
У Доски, где почетные граждане,Я стоял больше часа однажды иВещи слышал там – очень важные.
«… В самом ихнем тылу,Под какой-то дырой,Мы лежали в пылуДа над самой горой, —
На природе, как в песне – на лоне,И они у нас как на ладони, —Я и друг – тот, с которым зимойИз Сибири сошлись под Москвой.
Раньше оба мы были охотники —А теперь на нас ватные потникиДа протертые подлокотники!
Я в Сибири всегоТолько соболя бил, —Ну а друг – он того —На медведя ходил.
Он колпашевский – тоже берлога! —Ну а я из Выезжего Лога.И еще (если друг не хитрит):Белку – в глаз, да в любой, говорит…
Разговор у нас с немцем двухствольчатый:Кто шевелится – тот и кончатый, —Будь он лапчатый, перепончатый!
Только спорить любилМой сибирский дружок —Он во всем находилСвой, невидимый прок, —
Оторвался на миг от прицелаИ сказал: «Это мертвое тело —Бьюсь на пачку махорки с тобой!»Я взглянул – говорю: «Нет – живой!
Ты его лучше пулей попотчевай.Я опричь того ставлю хошь чего —Он усидчивый да улёжчивый!»
Друг от счастья завыл —Он уверен в себе:На медведя ходилГде-то в ихней тайге, —
Он аж вскрикнул (негромко, конечно,Потому что – светло, не кромешно),Поглядел еще раз на овраг —И сказал, что я лапоть и враг.
И еще заявил, что икра у них!И вообще, мол, любого добра у них!..И – позарился на мой браунинг.
Я тот браунинг взялПосле ходки одной:Фрица, значит, подмял,А потом – за спиной…
И за этот мой подвиг геройскийПодарил сам майор КоханойскийЭтот браунинг – тот, что со мной,Он уж очень мне был дорогой!
Но он только на это позарился.Я и парился, и мытарился…Если б знал он, как я отоварился!
Я сначала: «Не дам,Не поддамся тебе!»А потом: «По рукам!» —И аж плюнул в злобе.
Ведь не вещи ‹же› – ценные в споре!Мы сошлись на таком договоре:Значит, я прикрываю, а тот —Во весь рост на секунду встает…
Мы еще пять минут погутарили —По рукам, как положено, вдарили, —Вроде нá поле – на базаре ли!
Шепчет он: «Коль меняИ в натуре убьют —Значит, здесь схоронят,И – чего еще тут…»
Поглядел еще раз вдоль дороги —И шагнул, как медведь из берлоги, —И хотя уже стало светло —Видел я, как сверкнуло стекло.
Я нажал – выстрел был первосортненький,Хотя «соболь» попался мне вёртненький.А у ног моих – уже мёртвенький…
Что теперь и наган мне —Не им воевать.Но свалился к ногам мне —Забыл, как и звать, —
На природе, как в песне – на лоне.И они у нас как на ладони.… Я потом разговор вспоминал:Может, правда – он белок стрелял?…
Вот всю жизнь и кручусь я как верченый.На Доске меня это‹й› зачерчивай!… Эх, зачем он был недоверчивый!»
* * *
Угадаешь ли сегодня, елки-палки,Что засядет нам назавтра в черепа?!Я, к примеру, собираю зажигалки,Ну а Севка – начал мучать черепах.
Друг мой Колька увлекается Ириной,Друг мой Юрка бредит верховой ездой,Друг мой Витька дни проводит под машиной,Друг мой Левка летом ходит с бородой.
Если я задурю, захандрю —Зажигалки я вмиг раздарю,Или выбросить просто могу,Или одновременно зажгу.
* * *
Как тесто на дрожжах, растут рекорды,И в перспективе близкой, может быть,Боксеры разобьют друг другу морды,И скоро будет не по чему бить.
Прыгун в длину упрыгнет за границу,А тот, кто будет прыгать в высоту, —Взлетит – и никогда не приземлится,Попав в «ТУ-104» на лету.