Заря занимается. Народ выходит из собора. Все утирают слезы. Слышны голоса: «Подайте слепому, убогому! Сотворите святую милостыню!» Мальчики уродят слепых на паперть.
Явление второе
Проходят двое.
1-й
Экой плач! Эко рыдание во всем соборе!
2-й
Да и было отчего. Все тебе как на ладонке видно, как Москва гибнет, как веру православную попирают. Как же тут не заплакать! Что мы, каменные, что ли!
(Проходят.)
Старик и женщина.
Старик
Гибнет, говорит, все наше государство! гибнет вера православная! Легко сказать — гибнет вера православная! Каково это слово! Скажи ты мне, каково слышать?
Женщина
Тяжко-то оно слышать, тяжко, я хорошо, кабы почаще нам эти слова напоминать! А то живем тут, беды большой над собой не видим, никакой муки не терпим; не то что своих ближних, и Бога-то забудешь.
(Проходят.)
Проходят четверо.
1-й
Мы за веру православную должны до смерти стоять! Слышите, до смерти!
2-й
А кто же прочь? Да хоть сейчас умирать!
3-й
Потому, коли ты за веру пострадал, небесное царствие наследуешь.
4-й
Беспременно.
(Проходят.)
Две женщины.
1-я
Ни в жизнь столько слез не видала! Ни на одних похоронах того не бывает.
2-я
Уж и не говори! Так рекой и разливались. Ангелы-то с небеси, чай, смотрят да радуются. (Проходят.)
Выходит народ и становится стенами, образуя улицы для выходящих из собора. Выходят Воевода, Биркин и Семенов.
Явление третье
Воевода, Биркин и Семенов.
Воевода
(утирая слезы)
Вы видели, как плакал весь народ,
Вы слышали тяжелые рыданья!
Какие слезы! Боже! Прав Кузьма:
С таким народом можно дело делать
Великое. Он кроток, как дитя,
Он плачет. Но, взгляните, эти слезы —
Не хныканье старух и стариков;
В них сила страшная; омывшись ими,
Он чист и тверд, как камень самоцветный;
Он сбросил тяжесть помыслов житейских,
И суеты, и будничных забот,
И вышел непорочен: хоть на битву
Веди его, хоть в монастырь честной,
Хоть на небо.
Семенов
(со слезами)
Великую ты правду,
Андрей Семеныч, говоришь. Я стар,
Заматерел в грехах; а Божье слово,
В час утренней молитвы, возвышает
Мне душу грешную, и рвутся цепи,
К земле гнетущие; хочу подняться,
Как утопающий, ищу спасенья;
Цветущий берег райский вижу ясно,
И плыть готов, и силу обретаю.
Воевода
Страдал народ; теперь конец страданью,
Заметно по всему. И страшно будет
Отмщение за пролитую кровь.
Биркин
Воевода
Вот ты увидишь,
Что этот день начало избавленья
От всех напастей, обстоящих нас.
Народ проснулся. Даром так не плачут.
Поверь ты мне: заря освобожденья
Здесь, в Нижнем, занялась на всю Россию.
Взойдет и солнце.
Семенов
Кабы нам твоими
Устами мед пить.
Воевода
Даст ли Бог дожить?
А доживем, увидим. Эко чудо!
Все из ума нейдет. Какие слезы!
Все плакали, от мала до велика.
(Уходит.)
Входят Аксенов, Поспелов, Темкин, Губанин, Лыткин и несколько народа.
Явление четвертое
Биркин, Семенов, Аксенов, Поспелов, Темкин, Губанин, Лыткнн и народ.
Поспелов
Выходишь от обедни, помолясь
С усердием и досыта поплакав,
И так тебе легко на сердце станет;
И под ногами ты земли не чуешь,
И ног не слышишь; и заря-то ярче
Горит на небе, точно сладкий мед,
Пьешь воздух утренний. Такое диво!
Какая легость для души молитва!
Взялся бы с места, да и полетел!
А день придет — забота за заботой
Навалятся, опять отяжелеешь.
Аксенов
Вестимо, утром человек помягче,
Пока не заболтался в суете;
И разум крепче, да и воля тверже,
И особливо помолясь усердно.
Сейчас наказывал Кузьма Захарьич
Сказать народу, чтоб не расходился.
Пожалуй, после всех и не сберешь,
Да и сердца-то огрубеть успеют.
Теперь в соборе заказал молебен
Он ангелу-хранителю Косьме
Бессребренику. Вы поговорите
С народом-то, пока молебен кончат.
Темкин и Губанин отходят к народу: один в одну сторону, другой в другую.
Темкин
Почтенные! Маленько подождите:
Кузьма Захарьич хочет говорить.
Губанин
Коли не в труд, повремените малость:
Кузьма Захарьич приказал просить.
Минин выходит из собора.
Явление пятое
Те же и Минин.
Минин
(с лобного места)
Друзья и братья! Русь святая гибнет!
Друзья и братья! Православной вере,
В которой мы родились и крестились,
Конечная погибель предстоит.
Святители, молитвенники наши,
О помощи взывают, молят слезно.
Вы слышали их слезное прошенье!
Поможем, братья, родине святой!
Что ж! Разве в нас сердца окаменели?
Не все ль мы дети матери одной?
Не все ль мы братья от одной купели?
Голоса
Мы все, Кузьма Захарьич, все хотим
Помочь Москве и вере православной!
Минин
И аще, братья, похотим помочь,
Не пожалеем наших достояний!
Не пощадим казны и животов!
Мы продадим дворы свои и домы!
А будет мало: жен, детей заложим!