Молодой человек выпрямился, как будто его ужалила змея, и, бросив через плечо угрожающий взгляд на говорящего, произнес:
— Вот как! Уж не со мной ли вы таким тоном разговариваете?
— С кем же еще? — дерзко ответил бандит, несмотря на то что сам в душе перепугался, видя, как встречено его вмешательство.
— А-а! — промолвил Ягуар и, не прибавив ни одного слова больше, он медленными шагами двинулся к Руперто, оцепеневшему под его пристальным взглядом и наблюдавшему за его приближением с ужасом, который возрастал с каждым мгновением.
Не дойдя всего шага до мексиканца, молодой человек остановился.
Сцена эта, внешне обыкновенная, имела для присутствующих ужасный смысл, так что все побледнели и с трудом переводили дух.
Ягуар с покрасневшим лицом, черты которого исказились, с глазами, налившимися кровью, нахмурясь, протянул вперед руку, чтобы схватить Руперто, который, обезумев от ужаса, не мог даже двинуться с места, чтобы избежать этого прикосновения, которое, как он отлично сознавал, должно было стать для него роковым.
Вдруг Кармела, как перепуганная лань, вскочила со своего места и бросилась, чтобы помешать столкновению противников.
— О-о! — закричала она, складывая руки. — Сжальтесь над ним! Ради Бога, пощадите его!
Выражение лица молодого человека мгновенно изменилось и стало необыкновенно мягким.
— Ладно, — проговорил он, — если уж вам так угодно, он будет жить. Но он оскорбил вас, Кармела, и должен быть наказан. На колени, негодяй, — продолжал он, обращаясь к Руперто, и с силой опустил ему на плечо свою руку, — на колени, и умоляй этого ангела о прощении!
Руперто скорее рухнул, чем стал на колени, не выдержав тяжести этой железной руки, к ногам молодой девушки и робко пробормотал:
— Простите! Простите!
— Довольно! — внушающим ужас тоном сказал ему Ягуар. — Вставай и благодари Бога за то, что на этот раз он избавил тебя от моей мести. Отворите дверь, донья Кармела.
Молодая девушка повиновалась.
— На коней, — продолжал Ягуар, — и ждать меня у Рио-Секо, никуда не трогаясь оттуда до моего прибытия, под страхом смерти. Отправляйтесь!
Все трое вышли, опустив головы, в полнейшем безмолвии. Через минуту послышался удалявшийся топот копыт их коней по песчаной дороге.
Двое молодых людей остались наедине друг с другом. Ягуар сел у стола, где только что пьянствовали трое посетителей, опустил голову на руки и, казалось, погрузился в глубокое раздумье.
Кармела наблюдала за ним с застенчивостью, к которой примешивался страх, и не решалась с ним заговорить.
Наконец, спустя довольно долгое время, молодой человек поднял голову и осмотрелся, как бы очнувшись от глубокого сна.
— Вы остались здесь? — спросил он Кармелу.
— Да, — тихо ответила та.
— Спасибо, донья Кармела, вы добры. Одна вы меня любите, а все остальные ненавидят.
— Я не права?
Ягуар печально улыбнулся, но ответил ей вопросом на вопрос. Это обычный прием людей, не желающих, чтобы их мысли были известны.
— Теперь расскажите мне откровенно о том, что произошло у вас с этими негодяями.
С минуту девушка, по-видимому, колебалась, затем, однако, набралась решимости и рассказала о предупреждении, сделанном ею капитану драгунов.
— Вы поступили скверно, — сурово заметил ей Ягуар, — ваше неблагоразумие может повлечь за собой дурные последствия. Впрочем, я не стану вас бранить: вы женщина, поэтому не совсем опытны в делах. Так вы здесь одна?
— Совершенно одна.
— Какое безрассудство! Как это Транкиль мог оставить вас здесь?
— Дела удерживают его в настоящее время в Меските… Вскоре ему придется участвовать в большой охоте.
— Гм! Тогда, по крайней мере, Квониам мог бы остаться с вами.
— Ему было нельзя: Транкиль нуждался в его помощи.
— Да тут, должно быть, сам черт замешан, — с неудовольствием заметил Ягуар. — Нужно быть безумцем, чтобы оставить на несколько недель молодую девушку одну в венте, заброшенной посреди прерии.
— Я была не одна, со мной оставался Ланси.
— А! Куда же он девался?
— Незадолго до восхода солнца я послала его немножко поохотиться.
— Да, довольно рассудительно. А сами остались в одиночестве, чтобы подвергнуть себя грубостям и дурному обращению первого негодяя, которому вздумалось бы вас обидеть.
— Я не думала, что это повлечет за собой неприятности.
— Теперь, надеюсь, вы убедились в своем заблуждении?
— О, — с выражением ужаса отвечала она, — этого больше со мной не случится, клянусь вам!