— Что же, мы останемся здесь, в засаде?
— Да, это будет безопаснее. У нас всегда будет время присоединиться к товарищам, как только мы заметим появление каравана на равнине. А кроме того, ведь мы назначили здесь место свидания, не так ли?
— Верно, я не принял этого в расчет.
— Смотрите, легок на помине! Вот и тот, кого мы ждем.
Охотники живо вскочили на ноги, схватили свои ружья и спрятались за большим камнем, чтобы быть готовыми к любой неожиданности.
Раздался топот быстро скачущей лошади, усиливающийся с каждой минутой по мере своего приближения. Скоро в ущелье появился всадник, который заставил свою лошадь сделать быстрый скачок вперед и в горделивом спокойствии остановился в двух шагах от наших охотников.
Последние вышли из засады и двинулись навстречу приезжему, подняв кверху правые руки с открытыми в знак мира ладонями.
Всадник, оказавшийся индейским воином, отвечал на это легким взмахом бизоньей шкуры, прикрывавшей его плечи, затем соскочил с лошади и без всякой церемонии принялся дружески пожимать руки, протянутые ему охотниками.
— Добро пожаловать, вождь, — проговорил Джон, — мы ждали вас с нетерпением.
— Пусть мои бледнолицые братья поглядят на солнце, — ответил индеец. — Голубая Лисица аккуратен.
— Охотно признаю это, вождь, так как возразить мне нечего — вы удивительно пунктуальны.
— Время не ждет, охотники не должны подражать женщинам. Голубая Лисица желал бы поговорить о деле со своими братьями.
— Вы правы, вождь, — отвечал Джон, — давайте потолкуем. Мне не терпится познакомиться с вами поближе.
Индеец с важностью поклонился своему собеседнику, присел на корточки и принялся сосредоточенно курить трубку. Охотники поместились с ним рядом и молчали все время, пока не покончили с процедурой курения.
Наконец вождь вытряс пепел из своей трубки на ноготь большого пальца левой руки и приготовился говорить.
В тот же самый момент раздался внезапный треск, и пуля со свистом перерезала ветку почти над самой головой вождя.
Все трое вскочили на ноги и, схватив ружья, приготовились дать решительный отпор столь неожиданному нападению невидимого врага.
Глава XVII
ТРАНКИЛЬ
На полпути между асиендой дель-Меските и вентой дель-Потреро, то есть на расстоянии около сорока миль от каждого из этих пунктов, вечером того дня, когда начинается действие настоящей главы, на берегу маленькой безымянной речки сидели два человека. Они беседовали друг с другом, закусывая пемекамом.
Это были уже известные нам канадец Транкйль и его друг, негр Квониам.
Шагах в пятидесяти от них у подножия гигантской лиственницы, в чаще, образованной плющом и кустарником, был привязан жеребец-двухлеток.
Бедное животное после тщетных усилий освободиться от веревки, которой оно было стреножено, поняло наконец всю бесполезность своих усилий и печально улеглось на землю.
Оба наших героя, которых мы в конце пролога видели молодыми, уже достигли того возраста, когда половина жизни прожита. Хотя годы и не оказали большого влияния на их физическую силу, тем не менее в волосах охотника уже пробивалась седина, а на лице, которое стало коричневым от постоянного пребывания на воздухе, показались многочисленные морщины.
За исключением этих легких признаков, служащих печатью зрелого возраста, ничто не обличало в канадце какой-либо перемены в отношении физических сил — напротив, глаза его видели вдаль так же хорошо, как и прежде, стан был прямым, а руки и ноги сохранили прежнюю крепость и силу.
Что же касается негра, то в его внешности не произошло никаких перемен, и он казался вечно юным. Впрочем, он приобрел за это время некоторую солидность, пополнел, не утратив, однако, своей беспримерной подвижности.
Место, где расположились наши лесные охотники, поистине было одним из самых живописных во всей прерии.
Полуночный ветерок очистил небо, темно-голубой свод которого был теперь покрыт мириадами звезд, среди которых ярко выделялся Южный Крест. Луна проливала беловатый свет, придававший предметам фантастические очертания, и ночь приобретала ту бархатистую прозрачность, которая вообще свойственна сумеречному свету. При каждом порыве ветра деревья качали своими влажными верхушками, с которых лился дождь на росшие внизу кустарники.
Река плавно текла посреди поросших лесом берегов и казалась далеко протянувшейся серебряной лентой. В ее спокойной поверхности, как в зеркале, отражались дрожащие лучи луны, которая уже успела совершить около двух третей своего пути по небу.